— Отец.
Так Этан и понял. «Почерк» Джона Маккензи Уорта нельзя было ни с чем не спутать.
— Твои сестры умеют играть?
Мишель выпростала голову из выреза рубашки и одернула подол.
— Конечно. Мы часто играли вместе, и…
— Можешь не продолжать — я уже знаю, что Мэри-Фрэнсис играла лучше всех.
Мишель склонила голову, сосредоточенно завязывая шнурки корсета.
— Ну, что? — поторопил ее Этан.
— Ты же сам разрешил не продолжать, — с лукавой усмешкой напомнила Мишель. — Но ты действительно прав — Мэри-Фрэнсис была лучшей из нас во всем. Она пела, как птичка; люди плакали, слушая, как она играет на пианино. И она была не просто хорошенькой, запомни — она была красавицей. Доброй и потрясающе умной.
— Тогда почему же… — Этан осекся, и его вопрос остался невысказанным.
Мишель закончила за него.
— Почему она стала монахиней? Потому что ей все удавалось лучше, чем другим. Она была нужна Богу. Это не выбор, а призвание. — Мишель мягко улыбнулась, заметив недоумение на лице Этана. — Если бы ты знал ее ты бы лучше понял меня.
Этану пришлось удовлетвориться словами Мишель, он знал, что ему никогда не представится случай познакомиться с ее сестрой. Набросив свежую рубашку, он присел в кресло, натянул носки и сапоги.
— Прежде чем сесть за стол с Хьюстоном, мне бы хотелось услышать более подробный рассказ о той, что случилось сегодня днем.
Мишель помедлила, расправляя чулки.
— Я же рассказала тебе все, что помнила. — Она пристегнула чулки к поясу и опустила подол платья, поднимаясь с кровати. Она начала перечислять важные моменты разговора, загибая пальцы. — Он говорил, что в ту весну, когда мы «познакомились», ты оказался в Нью-Йорке потому, что грабил банки. — Этан не стал ни отрицать, ни подтверждать это. — Говорил, что мне не понравилось бы в штольне, если бы я пробыла там достаточно долго, — Этан ничем не ответил на эти слова, если не считать прищуренных глаз. — Говорил, что его отец убил его мать и самого себя, но курок нажал репортер, я запомнила эту фразу слово в слово. Ты знаешь, что это значит?
— Отца Хьюстона обвинили в растрате денег из принадлежавшего ему банка. В газеты этот случай попал по милости репортера, который знал только часть фактов. По-видимому, его целью было отвести подозрения от подлинного виновника преступления. Задолго до начала суда Хьюстоны испытали на себе всю силу общественного порицания. Хьюстон не сказал тебе только одного — что его отец стрелял и в него самого. Тогда Хьюстону было лет десять. Пуля попала ему в плечо, и он выжил. Отец решил, что мальчик мертв, это спасло Хьюстону жизнь. Эту трагедию и скандал, последовавший за ней, тоже раздули газеты. Хьюстону понадобились годы, чтобы выяснить, как все случилось на самом деле. Вот почему он не питает любви к «четвертому сословию», к репортерам.
— Он сам рассказал тебе об этом?
— Отчасти. Кое-что я узнал сам. Я привык знать, с кем работаю. — Этан поднялся и заправил рубашку в джинсы. — Но я имел в виду совсем другое, когда просил подробно передать сегодняшний разговор. Мне казалось, Хьюстон чем-то напугал тебя. Ну, что же случилось?
Мишель подошла к комоду и принялась укладывать волосы, закрепляя их шпильками.
— Не понимаю, о чем ты.
— Не увиливай, Мишель. Постой, кажется, я понял… Хьюстон запретил тебе говорить со мной об этом? — Мишель опустила голову. — Понятно. Конечно, запретил. Послушай, ты ведь уже мне почти все рассказала, почему бы не пойти до конца?
— Больше ничего не было.
Этан обошел ее, положил руки на ее плечи и взглянул на отражение в зеркале.
— Тогда почему ты так дрожишь?
Мишель не замечала этого, пока не взглянула на собственное отражение. Закончив закалывать волосы, она опустила руки и откинулась, прислонившись к груди Этана.
— На прогулке он вел себя вполне любезно, — безучастно пробормотала она, — до тех пор, пока мы не вошли в рудник. Тут он изменился. Сначала его угрозы были только словесными, затем он пустил в ход руки.
— Он ударил тебя? Мишель покачала головой:
— Нет, просто прикасался ко мне. И… целовал меня.
— И ты этого хотела?
Мишель отпрянула, уязвленная этим вопросом. Она бросилась к креслу и рухнула в него.
— Как ты можешь так говорить?
— Это был вопрос, а не утверждение. Я должен это знать, Мишель. Ты же уехала с ним по своему желанию.
— Это не значит, что я добивалась его внимания.
Этан присел на банкетку и склонился вперед, уперев ладони в колени.
— Что еще произошло на рудниках?
— Ничего. Он просто целовал меня… трогал. Не знаю, рассчитывал ли он на что-то большее, ему помешал Оби, он привез сообщение.
— Значит, Хьюстон испугал тебя достаточно, чтобы заставить держаться подальше от него?
Мишель кивнула.
Этан сидел тихо, сдерживая сжигающую его изнутри ярость. Он подавил ее, не желая выплескивать свои чувства перед Мишель.
— Что ты хочешь сделать? — спросила она, заметив, какими холодными стали его глаза. Этот холод словно прожигал ее насквозь.
Этан поднялся и взял пояс с кобурой. Услышав негромкое восклицание Мишель, он понял, что она неправильно истолковала его действия.
— Я никогда не спускаюсь вниз без оружия, Мишель. А что касается Хьюстона, я ничего не стану предпринимать, — «пока», — мысленно докончил он. — Я сыграю несколько партий в покер и выпью пива, вот и все. Мне жаль, что сегодня ты так перепугалась, но надеюсь, урок пойдет тебе на пользу.
Мишель промолчала. Она поднялась и прошла впереди Этана к двери. Они молча перекусили на кухне, почти не замечая девушек, снующих из зала на кухню и обратно с заказами посетителей.
— Я могла бы помочь в салуне, — заметила Мишель, ставя посуду в раковину и наливая туда воду. — Вряд ли я сумею весь вечер просидеть в комнате. Так или иначе девушкам нужна помощь, особенно если Ди будет с вами.
— Будет, — подтвердил Этан.
— Тогда решено. — Мишель услышала, как скрипнули по полу ножки его стула, затем Этан подошел и остановился за ее спиной, обхватив ее руками за талию. Склонившись, он поцеловал Мишель в щеку. Такой поцелуй Мишель наблюдала сотню раз у отца с матерью. Она еле заметно улыбнулась и прикрыла глаза.
— У тебя все будет в порядке? — Едва заметное ударение превратило утверждение в вопрос.
— Да. Иди играть в покер. — Мишель почувствовала, как медленно и нехотя Этан убрал руки и вышел.
В столовую Детры Этан пришел последним. Все остальные уже сидели вокруг большого дубового стола, каждый по-своему отозвался на приветствие Этана. Он закрыл дверь и занял пустой стул между Джейком и Оби. Бен Симпсон с отсутствующим видом тасовал колоду карт, словно не собираясь сдавать их. У Хэппи отвисшая нижняя губа обнажала массу табачной жвачки, а рядом с его стулом стояла плевательница. Не сводя глаз с рук сводного брата, Хэппи плюнул, метко попав в край начищенного медного сосуда. Детра раздраженно взглянула на него и пробормотала что-то о своих коврах. Хьюстон откинулся на стуле, протянув ноги под стол. С тех пор как Этан вошел в комнату, черные глаза Хьюстона не отрывались от его лица.
