— и он, выругавшись, налёг на створку, заталкивая её в паз вручную. Гедимин накинул фиксатор и встал на проходе, глядя на дозиметр. Здесь уже «фонило».
— Чёрт его знает, — ответил наконец Маккензи, временно лишённый возможности куда-то бежать. — Грохнуло в полдвенадцатого. Шла выгрузка…
«Не синтезный,» — щёлкнуло у Гедимина в мозгу. «Не цепная реакция. Слишком слабо „светит“. Химический взрыв? Натрий?»
Большая часть нелепых перегородок, выстроенных вокруг синтезного цеха, уцелела, — упавшие начали попадаться уже на подступах к реактору, а обломки Гедимин увидел, только подойдя вплотную. Кто-то постарался затянуть место аварии защитным полем; оно почти уже «прогорело», и сквозь него безо всяких фонарей были видны скрученные обрывки металла, развороченные трубы, а вдали — окружённый зелёным сиянием бак с плотно пригнанной крышкой. Из нижнего патрубка торчал обрывок трубопровода, из которого насыпалась горка светящегося порошка.
— Цел, — обронил Гедимин, скользнув взглядом по «реактору». Крышку не сорвало — бак и его содержимое авария не зацепила, видимо, истратив все силы на разрушение защитного поля. Кто-то забыл или не смог перекрыть клапаны, и железо пополам с ирренцием высыпалось через патрубок. Горка порошка ещё дымилась — не так давно в ней выгорел попавший на воздух натрий.
— Выгрузка… — Иджес аккуратно обошёл разбросанные обломки и остановился у светящейся лужи. Вода от жара испарилась, оставив жидкую грязь, местами ещё испускающую пар. Тут было полцентнера сырья — остальное размазало по полу. Гедимин проследил, где защитное поле остановило разлёт, и развернулся обратно, к «точке старта». «Мало сырья. Рвануло на первой же партии. Здесь была промывочная ванна. Здесь всё и лежит. Первичная промывка… Что могло так взорваться? Пар? Такая бурная реакция?»
Он протянул «щупы» анализатора к дымящейся луже. Натрий в ней был — он и превращался запоздало в щёлочь, подогревая жидкую грязь изнутри.
Маккензи, до того неподвижно стоявший у защитного поля, переступил с ноги на ногу и шумно выдохнул.
— Ну что, Джед? Тут ничего не собирается взрываться?
— Пока нет, — рассеянно отозвался Гедимин, глядя на цифры рядом с обозначением натрия. «Не должно было быть такого бурного нагрева. И взорвалось, похоже, не в ванне. Дальше, в узле фильтрации. Уровень жидкости упал, и… Hasu!»
— Кто убрал кислород? — резко развернулся он к Кенену. Тот мигнул.
— Кислород? — повторил он, скользя взглядом по обломкам; ему явно было не по себе. — Джед, я в тонкости не вникаю. Всё работало, и никто не жаловался. Ну что, вы возь…
Гедимин молча шагнул к нему, убирая хрупкие «щупы», и Кенен шарахнулся в темноту. «Гремучая смесь, sa has— su,» — ремонтник стиснул зубы. «Надо же было упустить водород! Кто додумался убрать дожигатель⁈»
— Атомщик, — донеслось из полумрака — Иджес добрался до отсека управления и копался во внутренностях щита. — Тут управляющие модули выгорели начисто. И мониторам конец. Ты знаешь, что делать с клапанами?
— Сейчас заткну, — отозвался Гедимин, забыв о Маккензи. — Щит выжгло? А операторы…
— Живы, живы, — подал голос опомнившийся Кенен. — Если не помрут от передоза флония. Накачали их на совесть. Может, там кто чего и убирал — можно спросить, когда оклемаются…
Гедимин брезгливо поморщился. «Нашёл на кого свалить. Будто я не видел его операторов. Сами они пыль с трубы стереть не рискнули бы. Опять решил сэкономить, мартышка драная…»
— Бак уцелел, — сказал он вслух. — А всё остальное — на выброс. Всю линию переработки придётся ставить заново. Тут есть кому этим заняться?
Маккензи развёл руками и изобразил жалобный взгляд.
— Хотелось бы не затягивать с этим, Джед, — он кивнул на бак, полный ирренциевой смеси. — Чем быстрее пойдёт в переработку, тем лучше. Даже если будет здесь немного фонить — сборке же это не помешает, верно?
Гедимин тяжело вздохнул.
— Тащи сюда мею. Много. И контейнеры для отходов. А там посмотрим.
28 июля 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
— Двадцать семь дней, понял? На двадцать восьмой можно выгружать, — Гедимин на всякий случай придерживал Кенена Маккензи за плечо, но тот и не думал вырываться — только ухмылялся и кивал, как заведённый.
— Двадцать семь дней. И завтравка не нужна. И никаких взрывов. Всё понял, Джед. Ты гений. Сарматская раса тебя не забудет.
Гедимин настороженно сощурился, но пальцы всё же разжал.
— Облучать перед загрузкой не забывай, — напомнил он, глядя мимо Маккензи на цех синтеза. Клапаны на выгрузочных патрубках снова были открыты; у кожуха, утыканного трубками, стоял филк и пристально смотрел на манометр. Гедимин чуть повернул голову, сверился с термодатчиками и удовлетворённо хмыкнул — промывка была в самом разгаре, температура поднялась, но, судя по давлению, водород исправно дожигался, не доходя до «сухих» фильтров.
— Непременно, Джед, — кивнул Маккензи. — Как сырьё освободится, сразу отправлю. Айзек проследит.
— Где он сейчас? — спросил окончательно успокоившийся Гедимин. Кенен ткнул пальцем в потолок.
— С самой аварии там. Успокаивает эту вашу… зверюгу. Во время взрыва, знаешь, поле пробило, был прямой контакт…
«И он за неделю рта не раскрыл,» — Гедимин досадливо сощурился и шагнул в коридор, выходя из экранированной области — и одним движением поднял с висков пластины.
— Джед! — испуганно вскрикнул Кенен, порываясь схватить его за руку, но Иджес сам цапнул Маккензи за предплечье и отодвинул к стене.
Тонкие волокна потекли по коже, то нагреваясь, то остывая, смыкались кольцами, охватывая то лоб, то шею, и быстро вытягивались вдоль хребта. Это был контакт — и, возможно, передача какой-то информации, вот только Гедимин не понимал ровно ничего, кроме того, что «хранитель», кажется, не зол и не напуган.
— Тебя зацепило? — спросил он в пустоту, чувствуя себя ещё глупее, чем обычно. — Идиотская была затея — строить эту систему под реакторами. Передай Айзеку — теперь всё в порядке.
Щупальца ощутимо потеплели — и потекли вверх, от лопаток к вискам, напоследок сжались плотнее — и
