ничего сложного…
…Корпус излучателя был уже вскрыт, когда он, подумав, убрал височные пластины, и Айзек с едва заметной ухмылкой сделал так же. «Хранитель» увидел их сразу же — не прошло и секунды, как Гедимин почувствовал тёплые волокна на висках и вдоль бровных дуг. Айзек молча разглядывал лучевые источники, только улыбка стала шире.
— Вот здесь соединяешь, и они работают синхронно, — пояснял Гедимин, настраивая излучатель. — Должен получиться пик интенсивности. Можно сразу проверить. Первый раз лучше проверять каждый шаг, а там пойдёт легче.
Он подсунул дозиметр под лучевые источники и замкнул цепь. Щупальца «хранителя» едва заметно дрогнули, но на показаниях это не отразилось.
— Существо из «Вайтрока» не в ладах с Гварзой, — сказал Гедимин, прислушиваясь к ощущениям. Он был готов к обжигающей вспышке, но «хранитель» не отреагировал — видимо, в реакторы «Налвэна» Гварза ещё не залез.
Айзек шумно вздохнул.
— Не только оно.
Гедимин ждал разъяснений, но Айзек, видимо, сообразил, что и так сболтнул лишнего, и сделал вид, что интересуется только излучателем.
— «Хранитель» из «Лоривега» не идёт на контакт, — сообщил ремонтник немного погодя. — С ним кто-нибудь общается?
Айзек вздохнул ещё громче.
— Было бы неплохо, атомщик. Когда-нибудь у меня будет время, и я продолжу поиски. Похоже, эти существа сильно различаются по характеру.
Гедимин потянулся к следующему лучевому источнику, и пучок волокон на его виске зашевелился, будто принимая более удобное положение. Пока сарматы говорили, «хранитель» не двигался — то ли уловил знакомые понятия, то ли просто вслушивался.
«А вообще интересно, что они понимают из нашей речи. И вообще из происходящего…» — Гедимин подсоединил последний источник и шагнул в сторону, привычным движением разворачивая «щупы» дозиметра.
— Проверка…
…Айзек упорно смотрел под ноги — с того момента, как сарматы вышли из экранированной комнаты, и Гедимин опустил ипроновые пластины на виски. Всю дорогу казалось, что он рад бы удрать, вот только с лестницы никуда не свернёшь. «Это не Маккензи,» — напомнил себе Гедимин, когда впереди показалась развилка, но на всякий случай положил руку Айзеку на плечо.
— Я просто хочу знать, с чем мне работать. Это запрещено?
Айзек качнул головой.
— Спрашивай.
Гедимин хмыкнул. «Спрашивай… И что, я в здравом уме додумался бы спросить, какие там химические элементы? И не отрастают ли у механизмов ноги⁈»
— На кой мы туда лезем со своей ИЭС? — спросил он, оглянувшись через плечо на пустой коридор. Айзек держался спокойно — то ли здесь не было посторонних, то ли он не разводил секретность на пустом месте.
— По договору, — ответил сармат, разглядывая пол под ногами. — И они свою часть выполнили. Ты… не волнуйся так сильно, атомщик.
Гедимин сердито фыркнул.
— Ты понимаешь, что мы её не построим? Tza hasesh! Ладно, что там жить невозможно, но вот эта вот… трансформация… мать моя пробирка! Айзек, ты знаешь, из чего состоит та планета? Хотя бы основные химические элементы? Там вообще есть зачатки науки? У этих ваших… выдр, мартышек или кто они там…
Айзек на секунду переменился в лице, шумно втянул воздух, задержал дыхание на секунду и ответил спокойно, только радужка слегка потемнела:
— Там можно жить. Воздух пригоден для дыхания, жидкость из некоторых водоёмов — для питья. Нам помогут так, как только возможно. Кенен сказал тебе про передвижные цеха?
Гедимин мрачно кивнул. «Хоть что-то мне сказали.»
— Это он хорошо придумал, — Айзек слабо улыбнулся. — Только мы с ним на них по-разному смотрим. Ты, когда будешь проектировать, бери во внимание только точные производства. Вот их придётся ставить на колёса… или, что вернее, на гусеницы. Датчики, оптику, микросхемы, — всё в выездные цеха. А вот бетон, рилкар и ту же злосчастную опалубку отлично сделают местные. Только дать им указания и помочь с постройкой цехов…
Гедимин ошалело мигнул.
— Рилкар сделают местные⁈
— А за чем там дело стало? — невозмутимо отозвался Айзек. — Расплавить — смешать — охладить — залить в опоку? Может, допуски будут не микронные, но до миллиметра подгонят. А этого хватит, для опалубки так точно.
Гедимин несколько секунд смотрел на него, не находя слов, чтобы ответить на такой невероятный бред. «Вот и этому „сигма“ выхлестала мозги. И шлем не спас.»
— Так что тебе мешает, атомщик? — спросил Айзек со слабой ухмылкой. — Думаешь, местные не справятся с изготовлением опоки?
Гедимин судорожно вздохнул.
— Опоки, мать моя колба… Ты же был там! Какое точное производство⁈ Как ты себе представляешь посреди всего этого изготовление… да хоть тех же микросхем⁈
Айзек поднял наконец голову и встретился с ним взглядом — ничего, кроме спокойной уверенности, не читалось в его светлых глазах.
— А там за чем дело стало? За тиглем, затравочным кристалликом или сарматом с резаком? Что из этого не поместится на передвижной платформе? — он закусил губу, сдерживая смешок. Гедимин недобро сощурился в ответ.
— Дело? Да за двуокисью кремния! — пальцы сами сжались в кулак. — Там вообще есть кремний? И то, что его окисляет? Ты видел их периодическую таблицу? Ты знаешь, из чего состоит эта грёбаная планета⁈
— Тш-ш, — ладонь Айзека легла ему на грудь, и Гедимин резко выдохнул и замолчал, изумлённо мигая. — Тебе тяжело, атомщик. Задача не из лёгких. Но станцию ты построишь. И она будет не хуже других.
Гедимин отодвинулся. Ярость утихла, но мозг по-прежнему искрил и плавился, и думать было решительно нечем.
— Там всё по-другому, да, — кивнул Айзек, внимательно глядя на него. — И мало проку от земных приборов. Но нам не привыкать к чуждым пространствам. Ты, атомщик, не упирайся в названия веществ и их символы на сканере. Распиши материалы по свойствам. Чего ты ждёшь от стали? От меди? От кварца? Перечисли нужные свойства, и мы будем искать — и какие-то аналоги да найдутся.
Он
