— Я делаю все необходимое, чтобы получить нужные сведения, — отрезала Клодетта.
— Ты делаешь это ради денег, из жадности и извращенного чувства власти. Тебе кажется, так ты становишься сильнее, чем жалкие сволочи, над которыми ты издеваешься. Привязать человека к креслу, а потом резать его и ломать ему кости — так поступают трусы. А тот, кто испытывает наслаждения от таких действий, — у того действительно больны и разум, и душа.
Краем глаза Хартли следил за тем, как приближаются темные фигуры, и молил Бога, чтобы это оказались его спасители. Даже если это будет стоить ему пары пальцев на ногах, он отвлечет внимание Клодетты на себя. Три ее лакея следили за хозяйкой, все их внимание было приковано к ней. Очевидно, они считали себя в безопасности и думали, что здание хорошо охраняется. Хартли был знаком с сэром Аргусом очень недолго, но он уже понял: Аргус попадет куда захочет.
— Понимаю, что ты пытаешься сказать. Раз я женщина, то должна быть нежной и покорной, — засмеялась Клодетта. — Ты такой же дурак, как и все мужчины. Женщина так же способна на кровавое или жестокое дело, как и любой мужчина. Ты бы ведь никогда не назвал безумным мужчину, который пытками добывает информацию из другого мужчины?
— Дорогая моя злобная ведьма, конечно, назвал бы.
— И я тоже, — произнес низкий голос, а чья-то рука схватила Клодетту за руку, в которой она держала нож.
Дальше все происходило очень быстро. Хартли не смог бы рассмотреть все, даже если бы его глаза видели лучше и не были бы такими опухшими. Клодетта сопротивлялась, но Аргус в мгновение ока сумел связать ей руки. Троих ее пособников утихомирили Яго, Олдус, Джиффорд и еще три человека, которых Хартли не знал. Люди Аргуса, предположил он, и на душе стало легче.
Олдус разрезал ремни, которыми Хартли был привязан к креслу.
— Проклятие, старина, хорошо же они поработали над твоим красивым лицом.
— Так же они поступили с Роджерсом и Петерсоном, — сказал Хартли.
— Точно, хотя и не так тщательно.
Хартли посмотрел на Клодетту и, понимая, как по-детски это звучит, все-таки произнес:
— Я же тебе говорил.
— Приведите Алтею, — велел Аргус Джиффорду. — И что-нибудь, чтобы вынести отсюда Хартли, сам он идти не сможет. Еще нам понадобится помощь с арестованными. — Аргус передал Джиффорду записку, которую, очевидно, приготовил заранее. — Пусть кто-нибудь из моих людей доставит ее Уэрлокам — Уорренам.
Джиффорд ушел, а Модред выступил вперед и посмотрел на Клодетту.
— Это самая черная душа, в которую мне когда-либо доводилось заглядывать. Душа ее сестры была холодной и пустой. Эта же так изъедена ненавистью, завистью, алчностью, ревностью и злостью, как будто она гниет изнутри.
Хартли зашипел от боли, когда Олдус попытался смыть кровь с его лица.
— Модред, не пачкай свое сердце и разум, заглядывая в ее душу. Она достаточно наговорила мне, чтобы ее повесили. — Хартли посмотрел на сломанные пальцы рук, потом — на Клодетту. — Мне хотелось бы получить назад свое кольцо. Оно у нее.
— Да. Взяла как сувенир, — сказал Модред. — У нее есть и другие. Много. В каждом сувенире она видит знак своей победы над тем, кто, по ее мнению, чем-то унизил или оскорбил ее. — Он задумался. — Все эти сувениры находятся в ящичке, который она упаковала, готовясь сбежать из страны после того, как покончит с тобой. Спрятан ящик в каюте «Ворона». Судно отплывает завтра с вечерним приливом.
— Что вы болтаете? — возмутилась Клодетта. — Это ложь! Все ложь!
— Нет. Драгоценности, захваченные ею на берегу, тоже там. Если вы сможете определить, кому из убитых принадлежат какие драгоценности, у вас хватит доказательств, чтобы десять раз повесить ее. Ах, еще бумаги. У нее уже есть кое-что, что она хотела продать нашим врагам, Хартли. Она просто надеялась заполучить еще больше. И еще, она мстила тебе за твою женитьбу на Алтее. У нее было множество планов, как навредить Алтее.
По испуганному лицу Клодетты Хартли понял, что все, о чем говорил Модред, — правда. Было не очень приятно видеть, как он выкапывал из головы Клодетты все секреты, но Хартли радовался этой его жуткой способности. Теперь у них будет достаточно доказательств.
— Уберите его от меня! — завопила Клодетта, ища защиты у Аргуса, но тот постарался избежать ее прикосновения.
Модред посмотрел на ее приспешников:
— А знаете, вас она тоже собиралась убить. Чтобы не оставлять свидетелей. Лучше не пейте вино, которое она вам дала. Разве что захотите избежать виселицы, покончив с собой.
Все трое, раскрыв от удивления рты, смотрели на Модреда, было видно, как они напуганы. Потом все как один повернулись к Клодетте. Они попытались вырваться из плена, чтобы добраться до нее. Четверо людей Хартли ринулись на помощь, чтобы положить конец схватке. А за ними следом вошла Алтея.
Хартли не отрывал от нее взгляда. Она застыла в шаге от него и побледнела, значит, он действительно выглядит плохо. Руки, которые она протянула, чтобы обнять его, бессильно упали. Он увидел, как в ее глазах заблестели слезы.
— Я поправлюсь, Алтея, — пообещал он, в это время Олдус, наклонившись, освобождал от ремней его щиколотки.
Алтея с трудом кивнула:
— Конечно. Я знаю людей, которые помогут тебе быстро восстановить силы.
— За ними уже послали, дорогая, — сказал Аргус, подходя и обнимая ее за плечи. — Не сомневаюсь, скоро они все соберутся в вашем доме. — Он поморщился, когда уводили сопротивляющуюся Клодетту: в ее воплях смешались мольбы, ругательства, угрозы, от которых кровь стыла в жилах.
— Модред, — позвал он молодого герцога, который выглядел так, будто его сейчас стошнит, — сегодня ты оказал нам огромную услугу. У нас хватило бы доказательств, чтобы повесить ее вместе с сестрой, хотя бы из-за того, что она сделала с маркизом, но то, что тебе удалось выудить из нее и Маргариты, стало ответом на многие вопросы. Спасибо. И не приближайся больше к этой твари.
— Буду рад подчиниться приказу, кузен, — сказал Модред.
— Спасибо тебе, Модред, — поблагодарила его Алтея.
— Всегда готов помочь, Алтея. — Модред поклонился и медленно вышел.
— С ним все будет в порядке, — заверил Аргус Алтею, которая с тревогой посмотрела ему вслед.
Крик Хартли снова вернул ее к мужу. Она бросилась к маркизу, но Аргус удержал ее. Несмотря на всю осторожность, с какой друзья укладывали Хартли на носилки, боль была невыразимая, Алтея поняла это, и слезы потекли у нее по щекам. Его руки и лицо распухли и были сильно изранены. На груди и руках было столько ран, что при одном взгляде на них она чувствовала себя больной. Как только его уложили на носилки, Аргус отпустил ее и она подбежала к Хартли. Он был бледен, дышал с трудом, лицо блестело от пота. Вряд ли он долго будет в сознании, но это и к лучшему. Стараясь не задеть носилки и не касаться его израненного тела, Алтея встала на колени, наклонилась и поцеловала его в лоб.
