Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Мужчины вышли на крыльцо и, стараясь не производить шума, спустились со ступеней. Степик схватил шуфель, которым расчищали дорожки, и, вооружившись таким образом, они двинулись к калитке.
Осторожно отодвинули засов, резко распахнули и рванули вперед.
— А ну стоять на месте! — закричал Рудинский. — Не шевелись, сволочь! — перепрыгивая через сугроб, обогнал Гарика.
Тип у машины испуганно вскинул голову, явно не ожидая подобного, но все же быстро справился с растерянностью. Он бросил лопату и метнулся во двор.
— А ну стой, тебе говорят! — закричал вслед Гарик и прибавил скорость.
Калитка оказалась запертой. Гарик перекинул Степика через забор. Тот отворил засов, и они пустились в погоню за вором, промышляющим в запертых на зиму домах.
А тот шустро улепетывал по сугробам в сторону леса.
Гарик, будучи высоким и длинноногим, не отставал.
Рудинский сделал пару шагов, увяз в сугробе и повалился на снег.
— Гарик, поймай этого урода! — крикнул он другу. — Не дай ему уйти!
Степик попытался выбраться из сугроба, но увяз еще больше и, махнув рукой, остался в сугробе наблюдать за происходящим.
Расстояние между беглецом и преследователем сокращалось, а лес становился ближе.
Степик сжал кулаки. Уйдет ведь! Как пить дать, скроется в заснеженной чаще, а потом поди отыщи его!
Вдруг убегающий воришка, будто за что-то зацепившись, плашмя повалился в снег. В ту же минуту его и настиг Гарик.
— Есть! — возликовал Рудинский.
Гарик рухнул на распростертое на снегу тело, ожидая яростного сопротивления и драки, но ничего такого не последовало. Тип этот под ним был странно неподвижен и хрупок.
В голове Гарика промелькнуло подозрение, а не мальчишка ли это, сбежавший из детдома, скрывался в пустом доме Поляковых?
Чуть отстранившись, но не теряя бдительности, Гарик потянул за капюшон короткого пуховика, отороченного мехом. Вместе с капюшоном с головы сползла и шапочка, открыв взору белокурые волосы, кое-как перехваченные резинкой.
Это была девушка.
В полном изумлении, не ожидая подобного, Гарик медленно перевернул ее неподвижное тело, приподнял за плечи и, чувствуя все возрастающее волнение, заглянул в лицо.
И отшатнулся, не поверив собственным глазам. А между тем в руках он держал хрупкое тело Миры Ярославской. Той самой девочки с необыкновенными глазами, забыть которую так и не смог.
Глава 22Мира открыла глаза и сразу зажмурилась от яркого света. Голова, казалось, будто налита свинцом, мысли путались, и девушка не сразу вспомнила, что произошло и где она. Помнится, собиралась уехать. Дождаться, пока в доме напротив погаснут окна, расчистить машину и сбежать. Кажется, уже и расчистила, но уехать не успела.
Снова открыв глаза, Мира пошарила взглядом по потолку и остановилась на лампе под бахромчатым абажуром. Знакомой лампе, которую за целый месяц, проведенный в доме покойной Лешиной бабушки, успела досконально изучить.
Приподнявшись на локтях и чувствуя, как кружится голова, девушка свесила ноги с тахты и приняла вертикальное положение. Плед, которым она была заботливо укрыта, соскользнул на пол, но Мира не потрудилась нагнуться, чтобы его поднять.
Пуховик и валенки, которые были на ней в момент бегства, отсутствовали. Постепенно картина произошедшего прояснилась. Мира вспомнила, как бежала, так, как не бегала уже много-много лет, чувствовала, что силы покидают ее, но остановиться не могла, не хотела оказаться в руках людей, ненавидевших ее, людей, которых и она ненавидела. Они были врагами, разрушили ее жизнь и теперь, когда она снова оказалась на краю пропасти, как стая стервятников, кружили над ней. Но она не позволит им! Она изменилась. И им еще предстоит узнать, как сильно.
Медленно обведя глазами комнату, девушка задержала взгляд на высокой фигуре Гарика, отвернувшегося к окну и усердно пытающегося в нем что-то рассмотреть. Потом взглянула на Степика. Сгорбившись, тот сидел за столом и, опустив голову, сосредоточенно разглядывал свои руки. Они не виделись десять лет, но ничего не дрогнуло в душе Мирославы.
Степик, словно почувствовав ее взгляд, оторвался от созерцания рук и поднял глаза на сестру. На мгновение их взгляды встретились. Лицо Миры окаменело. Подбородок непроизвольно выдвинулся вперед, глаза сузились. И Степику не понадобились слова, чтобы понять: прошедшие годы ничего не изменили. Мирослава ничего не забыла и не простила. Именно поэтому хотела сбежать. Именно поэтому не желала видеть, встречаться. И если бы Гарик не проснулся, если бы не подошел к окну, никто не узнал бы, что она вообще здесь была.
Нахмурившись и не опуская глаз, Рудинский силился припомнить, говорила ли ему мать, что Мира вернулась в Беларусь. Но ничего не вспомнил. Скорее всего, его мама не знала, что племянница вернулась. Да и тетка Тамара, мать Миры, вероятно, не видела дочери. Интересно, как давно она здесь? И где, черт возьми, Леха Поляков?
Пока девушка была без сознания, Степик с Гариком обследовали дом и не обнаружили в нем никаких следов присутствия Лехи.
— Здравствуй, Мира! — нарушив тягостное молчание, заговорил Степик.
В ответ девушка молча кивнула.
— Честно говоря, я и не надеялся, что мы когда-нибудь свидимся с тобой в этой жизни!
— И ты небось безумно рад этой встрече! — презрительно усмехнулась Мира.
— Я знаю, у тебя нет причин верить мне, но это действительно так!
— Ну почему же? Я верю! И до сих пор храню в памяти лучшие мгновения проявления твоей братской любви ко мне! — В ее словах было столько яда, столько неприкрытой ненависти и едва сдерживаемой ярости, что Степик вздрогнул.
Нет, он, конечно, не ожидал теплой встречи, вообще не надеялся на нее и тем не менее действительно обрадовался, увидев сестренку. Прошлое терзало его больше, чем он мог себе представить. Теперь он признавал, что был неправ тогда, нет, не во всем, он по-прежнему был уверен, что человек с хутора воспользовался ею. Не прав он был в своей категоричности, гордыне, нетерпимости, непримиримости и упрямстве, из-за которых потерял двух дорогих ему людей. Миру и Леху. И пусть осознание этого пришло не скоро и не сразу, оно не отпускало…
Сейчас он вдруг понял, что у него есть возможность все исправить, все изменить, попросить прощения…
Но слова Мирославы, тон, каким они были произнесены, ее враждебность и леденящий холод глаз говорили о том, что ей-то как раз не нужны ни его прощение, ни его раскаяние.
— А ты стала другой, Мира! — медленно изрек Гарик, поворачиваясь к ней.
— А у меня, Гарик, были неплохие учителя, — даже не глянув в его сторону, произнесла она. — Напомнить, какие именно?
— Не надо! Если ты думаешь, что мы все забыли…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
