Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Нам потребуется группа захвата, – продолжал отдавать распоряжения Поповкин, – и пусть вызовут сапера. А то неизвестно, что там на уме у нашего народного умельца. Свяжитесь с местной полицией, они смогут быть на месте раньше нас, сейчас это важно…
Винить некого, она сама виновата во всем. Зачем она сбежала от Ильи и его помощника? Какой черт понес ее в город? Что и кому она хотела доказать? Что она взрослая девочка и все происходящее – ее личное дело, с которым ей нужно разобраться самой? Ну не смешно ли? Лежи теперь, разбирайся. Маша прикусила губу, слизала кровь. Она была бессильна и беспомощна, и очень боялась. Но даже не смерти, ее приближение она еще не успела почувствовать, а боялась не успеть додумать какую-то важную мысль. Не успеть что-то важное понять. Ответить себе на какой-то важный вопрос. Например, на этот. Как могла она, такая разумная, такая сосредоточенная, такая целеустремленная, вот так бездарно пустить под откос правильно выстроенную, грамотно собранную жизнь? Когда и в чем она допустила ошибку? Чего вовремя не разглядела, не увидела? И тут Машу осенила неприятная догадка: а пыталась ли она вообще увидеть что-то или кого-то, кроме себя самой? Почему она решила, что ее жизнь, например, может таить в себе какие-то скрытые угрозы и опасности, а Улина – нет? Потому что она, Маша, цельный и деятельный человек, а Ульяна всего лишь бабочка, которой ничто не может угрожать, потому она никому не нужна? Конечно, таков был замысел Михаила, который он усиленно внедрял в ее сознание, но она ведь легко поддалась этому внушению, не так ли? Как она могла быть настолько слепой, чтобы не понять человека, с которым общалась долгие годы, жила супружеской жизнью? Миша, Мишель… Такой талантливый, такой застенчивый, может быть, чуточку занудный, может быть, слишком правильный. Все эти годы в нем полыхал пожар, он горел в огне, сжираемый неутоленной до конца любовью, ревностью, тяжестью вины, а она ничего не видела, не замечала. Как она могла не распознать в Руслане никчемного, пустого хлыща, как могла бросить к его ногам свой растоптанный в его честь брак? Оказывается, могла. Но не потому, что была слепа. Она была такой, какой ей удобно было быть. Не видящей. Не желающей видеть. Потому что в жизни Марьяны Карелиной главным человеком всегда была Марьяна Карелина. Даже когда рядом были близкие, центром вселенной были не они, а ее, Машины, принципы, цели, желания, прихоти, если уж на то пошло… Она не видела Мишиных страданий, потому что не хотела их видеть. Она предпочитала ничего о них не знать, чтобы не тратить свои душевные силы на переживание чужих эмоций. Разве не так, Маша? Теперь, когда смерть перестала быть игрой, превратившись в реальность, дай себе честный ответ. Во имя кого, во имя чего ты жила, Маша? Деньги, репутация, успех… Вся эта чертова туфта, которую ты считала смыслом жизни, для чего все это было? Чему послужило? Тому, что ты перестала видеть людей, чувствовать их боль? Перестала любить и так и не стала по-настоящему любимой? Ты, Маша, получаешь то, что заслужила. Пустоту.
Страшная, неугасимая Мишина ненависть – плод многолетней борьбы. Борьбы между любовью и болью, которую ты ему причинила. Причинила и не заметила, не пожелала заметить.
Вот и все. Жизнь уходит нелепо и бессмысленно, и нет никакой возможности исправить конец истории. Какой глупый, какой бездарный сценарий ты написала себе, Марьяна Юрьевна. Долбаная пиарщица, пустая, ледяная дура.
Миша чем-то громыхал, до Маши доносился шум закрываемых окон, переставляемой зачем-то мебели. Потом он появился рядом, сел на краешек кровати, он него сильно разило спиртным.
– Ничего не бойся, просто попытайся заснуть, ладно? – сказал он.
– Не прикасайся ко мне! – выкрикнула, давясь бессильными слезами, Марьяна.
– Я и не думал, – запротестовал Михаил, поднимая руки, – я не собирался тебя трогать. Я просто лягу рядом. Не прикасаясь к тебе.
Маша что-то промычала, сама не зная что, дернулась к нему, но Миша отвернулся, плечи его вздрагивали.
Скоро Марьяна потеряла ориентир во времени. Сколько она так лежит? Минуту? Час? Два? Появилась боль, голову словно сдавило обручем. Он открыл газ. Скоро появятся признаки угарного отравления. К горлу подступила тошнота, и Маша отстраненно подумала, что запросто может захлебнуться собственными рвотными массами. Еще до того, как потеряет сознание. Хотя до этого, похоже, уже недалеко. Голова чудовищно болела, мысли потеряли четкость, она больше ни о чем не думала. Но самым краешком сознания, которое уже готово было раствориться в вечности, она услышала звук, слаще и прекраснее которого не слышала ничего в жизни. Это был истошный вой полицейской сирены.
Сева и Илья звонили каждый день. Илья вежливо справлялся о здоровье, Сева пытался развлечь. Никто не упрекал Машу за бегство из кафе, хотя именно из-за этой своей глупости она теперь валялась на больничной койке. Первым, кого она увидела, придя в себя, был Сергей Алексеевич Поповкин. На коленях у него был пакетик с до боли знакомым логотипом.
– Я не знал точно, какие вы любите, вот взял с угрем, – сказал он.
Маша благодарно улыбнулась.
– Где Михаил?
– Вы хотите нанять ему адвоката? – поднял брови Сергей Алексеевич.
– Нет, не хочу. Но вы его задержали?
Следователь кивнул.
– У него более тяжелая степень отравления, он перед тем, как открыть газ, выпил большую дозу алкоголя. Но все подробности потом, приходите в себя, отдыхайте.
– Вы нашли тело Семена?
– Марьяна Юрьевна, мне не велено вас напрягать, – строго сказал следователь, – и вообще, я тут не по делу. У меня выходной. Я вам просто роллы принес.
– Значит, нашли… Но ведь в убийстве Ульяны вы его пока обвинить не можете? Предъявить ему пока нечего?
– Не волнуйтесь, орудие убийства мы нашли, он его не уничтожил.
– Как не уничтожил? Почему? – вскинулась Марьяна.
– Не чувствовал опасности, наверное, – пожал плечами следователь. – Но это уже и неважно.
– Я сильно надышалась?
– Не очень, врачи говорят, скоро выпишут. Ни о чем не думайте, самое страшное уже позади.
– Вы спасли мне жизнь, Сергей Алексеевич. Спасибо вам, – попыталась улыбнуться Марьяна.
– В таком случае мне тоже положен один ролл, – заметил Поповкин, уже опьяненный ароматами имбиря, которые исходили из пакета.
Маша почти все время спала, и ей часто снилась Уля. Сны были светлые, солнечные, благодаря им Маша быстро шла на поправку.
В день ее выписки позвонил Шубин.
– Да, Максим Леонидович, признаться, не ожидала вас услышать. Я думала, наше сотрудничество закончилось.
– Марьяна Юрьевна, я наслышан о последних событиях и думаю, что как только вы окончательно восстановите здоровье, мы сможем возобновить переговоры о грядущем аукционе. Мы можем договориться с администрацией о переносе торгов и восстановить нашу заявку.
– Я не могу вам помешать участвовать в конкурсе, – холодно ответила Маша. – Если вы хотите выкупить телеканал, то это ваше полное право.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
