Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Мне так кажется, – повторила я.
Леон повернулся и долго смотрел на меня, так что мне даже захотелось заплакать.
– Что с тобой? Тебе грустно? Или болит что-нибудь?
– Грустно. И болит.
– Что?
– Всё болит. Я вся. И душой, и телом.
Мне было очень плохо. Войдя в фойе, я почувствовала, что меня качает, и свернула во внутренний дворик. Там никого не было. Это было очень кстати, меньше всего мне хотелось, чтобы ко мне кто-нибудь пристал; полбутылки вина – не так уж много, но сегодня это был явно перебор. Я перешла дворик и зашла в дом Арсения и Лиды. Постучала в дверь их номера.
– Открыто, – отозвалась Лида.
Она сидела на полу и складывала в чемодан вещи. В комнате было прибрано, одежда уложена на кровати в стопки. Я зашла и рухнула на стоящий у двери стул. В глазах плыло, стены качались и где-то рядом с диафрагмой необъяснимо покалывало.
– Маша, – сказала она. – Это ты. Но уже поздно.
– Я знаю, только посижу немного и пойду.
– Я не про это. Я имею в виду, что ты поздно пришла. Они уже уехали.
– Кто?
– Арсений и эта певица. Юлия Маковичук.
– Уехали?.. Куда?
– Понятия не имею. Укатили на её машине, со всеми её людьми и… вещами. Она увезла его. Увезла, а он забыл карту…
– Ка… кую карту?
– Банковскую. На которой деньги. И его кошелёк, он тоже остался. У него с собой ни копейки.
– Не может быть. Она хотела остаться…
– Значит, перехотела…
– Но как же без денег?..
Лида дёрнула плечом. Она думала о своём.
– Но не во мне дело, – сказала она, будто отвечая на чей-то вопрос.
У меня было такое чувство, будто я попала к призракам, и Лида, с которой я сейчас разговариваю, – вовсе не человек… «Но кто же она тогда, – машинально спросила я себя, – и кто я?»
– Дело не во мне, а в том, что запланированы гастроли, репетиции… Даже не представляю, что будет… Арсений задействован почти в каждом спектакле… Он права не имеет вот так всё бросить. «Пигмалион»…
Я засунула руку в карман, и, преодолевая муть в голове и теле, достала телефон. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Ни Юля, ни Арсений не хотели, чтобы их находили.
– Бесполезно, – сказала Лида. – Теперь ты до него не дозвонишься, пока он сам не захочет… Такая у него особенность. Его родители за это уж как ругали, а толку…
– Да, может, он вернётся через пару дней.
– Может. – Лида пожала плечами. – А может, и нет. У него нет чувства ответственности. Он всегда верен только себе… Одному себе. Но я не думала, что когда-нибудь это коснётся «Пигмалиона». Театр для него всегда был – святое.
– У тебя нет воды?
Лида налила из графина воды и подала мне в стакане, стенки которого были захватаны пальцами.
– Может, чая поставить? Здесь есть кухня.
– Нет. Я хочу в кровать. Я пьяная.
– Как я хочу быть пьяной, – задумчиво произнесла Лида, – чтобы не помнить всего этого…
– Ты держись, – сказала я в дверях.
– Да я держусь, – ответила она, – просто иногда бывает трудно… Мы ведь заявление подали, хотели готовиться к свадьбе…
Я закрыла за собой дверь, прошла по коридору и вышла во дворик. На воздухе мне стало лучше, и я медленно побрела к себе. Мне посчастливилось никого не встретить, если не считать утомленную девушку на ресепшене, которая скользнула по мне взглядом и снова уткнулась в свои записи. На меня навалился сон, я повернула ключ в двери и сняла туфли, а после, не раздеваясь, завалилась на кровать. Всё поплыло, некоторое время я боролась с качкой и смутно прикидывала, не принести ли мне, пока не припёрло, тазик, но так и не смогла заставить себя дойти до ванной. Сквозь сон я слышала, как гремел фейерверк, и, приоткрыв глаза, ухватила взглядом причудливые отблески на шторах. Потом мне показалось, что кто-то колотит в дверь, а может, это были звуки фейерверка. Праздник жизни, апогей фестиваля – но у меня не было сил даже открыть глаза.
Я встала и поняла, что в дверь действительно стучали, – я проспала. Всё вокруг встало на свои места, стало чётким и ясным, лишь далёкая, глубоко запрятанная в голове боль немного туманила сознание. Я набрала номер Леона.
– Проснулась? – сердито спросил брат. – А автобус-то – тю-тю! Только что укатил от поворота.
– Где ты?
– На веранде. И Марлен со мной.
– Доброе утро, соня, – ворчливо поприветствовал Леон, когда я спустилась. – У меня ещё вчера было предчувствие, что мы не уедем.
– А что, вечерний отменили?
– Почему же. Просто с утра как-то лучше. Кушать хочешь?
– Ужасно.
– Поешь гречневой кашки, – предложил Леон. – Нас только что накормили отличной рассыпчатой гречневой кашкой. Сударыня! Не могли бы вы принести завтрак девушке прямо сюда? Благодарю вас!
Я ела, а они оба молчали. Почему-то мне вдруг представилось, что мы с Лидой-Марлен – жертвы дерзкого ограбления, ждущие, когда их пригласят давать показания, а Леон – хоть и сочувствующий, но в принципе совершенно случайный свидетель.
Глава 18
После завтрака Леон отправился бродить по окрестностям с фотоаппаратом – искать, как он сказал, что-нибудь любопытненькое. Лидка ушла к себе, а я поднялась в номер, взяла солнечные очки и телефон и спустилась вниз. Площадь и ближние улицы пустовали, и вокруг было непривычно тихо. Стайка ребятишек, негромко переговариваясь и не нарушая звенящей тишины, бродила по окраинам, где стояли торговые палатки, с пакетами в руках, искали что-нибудь интересное, а может, собирали мусор. Два мужика, высотой и ровной от плеч до щиколоток худобой напоминающие садовые шланги, в серых спецовках и бейсболках махали мётлами. На их лицах были написаны похмелье и покорность судьбе.
Я заказала маленький чайник чая, нацепила очки и стала смотреть на площадь. Оглушение прошло, в голове потекли насмешливые мысли. «Поздравляю, – сказала я себе, – поехать на загородный праздник, чтобы отвлечься и стать свидетелем убийства; впервые после разочарования с надеждой посмотреть в глаза мужчине и узнать, что он был лишь частью плана твоего малолетнего любовника-эгоиста… Поздравляю!»
Нет, я ни о чём не жалела – даже о сумбурном сексе. Должно быть, мой потенциал обижаться израсходовался на Дениса – мне даже не было особенно обидно от того, что Илья ни разу не позвонил после того утра; что ж, обещание, которое он дал Арсению, выполнено с лихвой… Просто снова стало очень тихо и очень скучно. Даже возникло подозрение, что тихо и скучно – это теперь станет моим обычным состоянием. Ничего-ничего, подумала я, давай-ка вспомним Соломона: всё проходит, пройдёт и это…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
