Книга В ту же реку - Николай Дронт

Самолёт ЛИ-2 без сомнения менее комфортабелен, чем ЯК-40. В нём даже нет кресел, только две скамейки вдоль бортов. Зато никто не смотрит за весом багажа. Ну… в разумных пределах. А у меня два чемодана икры в трёхлитровых баллонах и пять тушек разного балыка. Продукты помогли затащить внутрь, а личные вещи в рюкзаке нёс сам. Рейс в Москву только следующим утром. Осень, потому мне и дали три дня на дорогу в один конец. В любой момент может испортиться погода, и аэродром закроется до её улучшения. С багажом опять помогли. Оставил его в камере хранения. Ночёвка в аэропорту меня не страшит, однако аэропортовая гостиница оказалась наполовину пуста. Удивительно! Удалось устроится одному в номере. Аэропортовский ресторан довольно хорош, но слишком много людей под градусом. Зато нашёлся носильщик, который за рубль отнёс чемоданы на регистрацию. Пришлось оплатить два килограмма перевеса.

Перелёт с одной посадкой продлился одиннадцать часов, с сорокаминутным ожиданием в аэропорту Красноярска. Частник из Домодедово до гостиницы довёз аж за 15 рублей. Отелю "Золотой Колос" присвоен низший 4-й разряд (не путать со звёздами). Представляет командировочным 12-местные номера с удобствами на этаже. Зато есть камера хранения и по командировочному селят сразу. Пришлось оплатить койку на весь срок поездки по рубль пятнадцать в сутки. Кошмар, а не цены! Но деньги за место потрачены не зря, будет мне алиби, да и гостиничные оплачиваются. Можно было бы переночевать дома, однако боюсь соседи увидят, а у меня там чемоданы. Снился Котёнок, почему-то в купальнике без верха. В таком виде я её никогда не видел, а груди раз и то мельком, когда дрался. Не… На фиг такие сны! Понимаю, юношеские гормоны, но лучше было бы сон про Брюса Ли посмотреть… А то просыпаешься и дрожишь.

Наутро выстаиваю очередь командировочных. Шоколадка, прозрачный намёк и получаю кроме штампа прибытия, штамп убытия. Вечером сажусь в самолёт и отбываю к себе домой. В аэропорту с почётом встречают груз, и меня к нему в придачу. Здесь я коряк Миша, сын вольных прерий… э… вольной тундры. Когда багаж погрузили. Ваня поинтересовался:

— Миха, где твой дед?

— Однако болеет Игиклав.

Выслушал слова сочувствия и был доставлен к дому. В нём живёт две семьи отдыхающих, но мне комната оставлена. Видимо, самая лучшая. Вечером соседи в мою честь устроили застолье. Своё вино, свежие овощи, фрукты, шашлыки и всё такое. Привезённых гостинцев на столе не наблюдается. Шкура нерпы, которую купил перед отъездом, вызвала восторг. Честно говоря, я мог бы купить получше, однако решил, что и так балую. По поводу рыбопродуктов Ваня с Ниной вели долгий задушевный разговор, после чего хозяйка подошла со школьной тетрадкой и пухлым конвертиком в руках.

— Мишенька, вот денежки, которые мы тебе за лето заработали.

— Потом тетрадка читать буду, однако. Деньги ремонт нужен. Мало-мало зима. Людей совсем нет. Ремонт пусть будет, однако.

— Ты деньги на ремонт дома хочешь пустить?

— Однако да.

— Правильно! Я распишу расходы и рабочих не за дорого найму, зимой у нас с работой плохо, многие будут рады копейку получить. А за икру и рыбу, мы с тобой через пару-тройку дней рассчитаемся. Ты почём их продавать собираешься?

— Моя не будешь, однако. Пускай Ваня продаёт. Один половин мой, другой ваш. Так хорошо, однако будет?

Женщина заулыбалась:

— Конечно, Миша, лучше не бывает. А когда всем хорошо и денюжек больше выходит.

— На ремонт хватит?

— Ты с собой ничего не возьмёшь?

— Однако нет. Мало-мало деньги есть.

— Тогда ещё и на мебель останется. Кровати купим, тумбочки. Посмотрим, что нужно. На будущий год больше народу приютим.

Совершенно неожиданно Иван через весь стол громогласно спросил:

— Миха! У тебя невеста есть?

— Однако нет. Молодой ещё, однако, — сдуру ляпнул я.

Стол на мгновение заинтересованно замер.

— Говно вопрос! Женим! — решил Ваня.

Женщины начали с интересом меня разглядывать и в слух вспоминать племянниц, двоюродных сестёр, а кое-кто и дочерей. Бежать отсюда срочно надо, а то реально женят, не успею даже обернуться. Действительно, уже со следующего дня к Нине ежедневно стали заглядывать симпатичные девчонки в возрасте от пятнадцати до семнадцати. Не скопом, по одной. Та обязательно показывала каждой свой участок и заодно мой. Только из вежливости, а не из-за чего другого, во всяком случае я надеюсь на это, представляла меня очередной визитёрше. Обязательно показывала присланные мною номера газет… их число уже дошло до четырёх… со снимками родной природы. Обязательно рассказывала про суровый Камчатский край. Многие после представления предлагали пойти на пляж, некоторые к тому же обещали показать город, а двое ещё и природу их родного края. По мои ощущениям, половине девушек я откровенно не понравился, не мачо я, честно говоря. На пляж они предлагали пойти чисто из вежливости.

Реально фотографиями заинтересовалась только одна блондиночка, Рита. Позже Нина мне сказала, что Ритин папа фанатик фототехники. Узнав, что снимки сделаны Пентаконом впечатлилась. Профессионально спросила про объектив, а узнав про мои ништяки, чуть не впала в чувственный экстаз. Как человек я для неё пропал, но как фотограф приблизился к небожителям. Потому она единственная позвала не на пляж, а в комиссионку, посмотреть на фотоаппарат Хассельблад. Там работает знакомый папы, он разрешит в руках подержать. Честно говорю, на такое предложение не смог ответить отказом. Этот фотоаппарат в советскою эпоху был легендой. Салют, клон его старой версии, стоил больше 400 рублей. И мне его с Броникой сравнить хочется.

В комиссионном магазине действительно лежал сильно потёртый Hasselblad 1600 с объективом Kodak Ektar 80mm. Неплохая вещь конца 40-х — начала 50-х годов, но очень изношенная, представляющая скорее антикварный интерес. Просимых 890 рублей я бы не дал, да и моя Броника лучше. Высказав своё мнение девушке, получил "ничего не понимаешь". Продавец с глазами похожими на маслины, носом с горбинкой и каплей, но представившийся греческим именем Никостратос, достал из-под прилавка алюминиевый чемодан с багровой надписью "EXPEDITIONAR". Открыв его, грек спросил: