– Ну да, ну да. Про Орден-то я не упомянул. Дался он тебе...
– Дался-то он, положим, тебе. Или скорее уж не дался, – мимоходом вставила Элинор, но волшебник достаточно благодушно отмахнулся:
– Не больно и хотелось. Я действительно считаю единственной по-настоящему опасной фигурой Черного Властелина, и если уж это так тебе важно, те вот почему. У многих возникали и возникают бредовые идеи о мировом господстве, они могут веками лелеять свои планы, оттачивать их, воплощать и добиваться успеха, но... временного. Именно потому, что Властелина Тьмы никто не отменял. Он всегда возвращается, всегда начинает борьбу, и ему абсолютно без разницы, кто ему противостоит, – Черный будет пытаться уничтожить любого, кто находится между ним и безраздельной властью над миром. И уничтожит, поскольку его могущество несоизмеримо ни с одним смертным, в том числе и со мной. Только избранный, герой, вокруг которого фокусируются все силы Света, способен изгнать Черного в небытие. Поэтому, если твоя задача – хранить Мир, надо всего лишь найти и сберечь героя, а потом дать ему сделать свою работу. У остальных же честолюбцев нет ни единого шанса, покуда Властелин Тьмы не сгинул навеки.
– Ты так в этом уверен... – очень тихо произнесла Элинор со странной, совсем не вопросительной интонацией, и Бьорн вдруг почувствовал острую необходимость настоять на своей позиции. Ощущение, совсем не свойственное тому, чье мировоззрение не менялось в течение пары тысячелетий...
– Это не какая-то заумная теория. Я все это уже видел, проходили не раз. Стоит Черному пропасть, всеобщее счастье и торжество Добра длятся недолго. И обычно в качестве разрушителей идиллии выступают именно те, кто бился с Черным в первых рядах. За исключением героя разве что... Конкретно с Орденом Света такая история уже в третий раз происходит. Как только во главе Ордена оказывается человек, сам во времена Черного не живший, он начинает заниматься тем, что делает сейчас Агенор. С большим или меньшим успехом. Ничего нового... И заканчивалось прежде одним и тем же. Когда война с Тьмой приближалась к критической точке, Орден вновь преображался, очищался, его прежняя верхушка отправлялась в принудительную отставку – как правило, вперед ногами, – а на посту Лорда-Протектора оказывался новый герой, которому обширные ресурсы Ордена служили неоценимым подспорьем в его борьбе. Так что пусть себе Орден Света набирает силу. Чем больше, тем лучше. Она нам потом еще пригодится.
Хорошо прозвучало, убедительно. По молчанию судить, конечно, трудно, но Бьорну показалось даже, будто Элинор приняла его аргументы и спорить далее не намерена. Она и не стала, тем не менее новый ее вопрос понравился ему еще меньше, чем вся предыдущая дискуссия.
– Знаешь, тебя вот послушаешь, так... Нет, лучше скажем по-другому: а ты никогда не задумывался, волшебник, что Черный Властелин для тебя очень удобен?
Бьорн сразу сообразил, что имеется в виду, но для надежности переспросил:
– В каком смысле?
– В самом прямом. Все, что ты говоришь, твой взгляд на мир, твоя манера действий – все это возможно только до тех пор, пока существовует Властелин Тьмы. «Никто его не отменял» – так ты сказал. А представь на минутку, что отменили. Как быть тогда? По-моему, над этим стоит задуматься.
– А по-моему, нет. Это просто... гм... нелепо. Мне не хочется даже лишний раз распинаться, что я не создал мир, а всего лишь приспосабливаю себя к нему так, чтобы это было в какой-то степени удобно. Я вообще не понимаю, о чем мы сейчас говорим. Как можно представить, что Черного нет? Он вечен, его нельзя уничтожить. Это же очевидно.
– Очевидно, – с непонятной иронией согласилась ведьма. – Но я не сказала – уничтожить. Ты сам очень удачно выразился – отменить.
– Отменить, уничтожить... Да какая разница?!
Элинор явно намеревалась ответить, но вдруг стукнула ладонью о перила крыльца, отвернулась от волшебника и вполголоса пробормотала:
– Нет, извини. Объяснять, какая тут разница, я не могу, не имею права. Боюсь, что и так-то сболтнула лишнее...
Раздражение Бьорна мгновенно улетучилось. Он слегка забыл, с кем имеет дело, и вообще считал, что разговор давно уже перешел в теоретическую плоскость, а тут на тебе, такие намеки... У него вдруг возникло нехорошее ощущение, будто такой поворот имеет весьма опосредованное отношение к случайности. Скорее походило на то, что Элинор намеренно и весьма искусно выстроила беседу таким образом, чтобы донести именно эту мысль. Одно плохо: содержание данной мысли оставалось, мягко говоря, туманным.
– Я никак тебя не пойму, – честно признал волшебник, но продолжить парочкой наводящих вопросов не успел, Элинор перебила его довольно резко:
– Ничего страшного. Могу лишь повторить: моя задача – заставить тебя задуматься.
– Поздравляю с успехом. Но о чем, черт возьми?! Если кратко выразить суть всех твоих сегодняшних речей, то получится несколько уклончивых намеков на непорядок с Орденом Света и Черным Властелином. Так, что ли? Об этом я должен задуматься?
Затянувшееся молчание Элинор Бьорн склонен был трактовать как однозначный положительный ответ, за которым вряд ли последует что-либо еще. Практически так оно и было, но по зрелом размышлении Элинор решила, что выводы собеседника в целом удовлетворительны, но не достаточны, и можно подтолкнуть его дальше в нужном направлении, не касаясь запретных тем.
– А ты не заметил любопытного противоречия в своих словах, волшебник?
Бьорн не ожидавший от ведьмы ничего, кроме слов прощания, опешил и только пробормотал:
– Да нет как будто...
– Зря. Я понимаю, само словосочетание «Орден Света» набило тебе сегодня оскомину, но все-таки. Когда я заявила, что ты... ну хорошо, мы не дали осуществиться в будущем победе Ордена, ты не огорчился. Более того, убедительно доказал, что сознаешь, насколько это могло бы быть скверно. Пока все в порядке, да?
Бьорн утвердительно хмыкнул и ведьма продолжила с плохо скрываемой насмешкой:
– Но чуть позже ты сказал прямо обратное. Что пусть себе Орден цветет и пахнет, ведь все равно его возглавит герой, под руководством которого произойдет... что? Ах да, Орден побьет Черного, или, иными словами, одержит победу. И все будет замечательно. Как, нет противоречия?
Бьорн был вынужден констатировать, что его поймали, причем поймали классически, и судорожно напряг извилины в попытке выкрутиться хотя бы формально. Однако творческое начало:
– Ну, здесь не все так просто... – было безжалостно изничтожено:
– Даже и не пытайся. Может быть только одно из двух: либо Орден победит, либо нет. А хорошо это или плохо зависит от того, кто им будет руководить.
Волшебник чуть помедлил, а потом обезоруживающе развел руками:
– Ладно. Ты права.
– И все? Спасибо, я и так это знаю. Хотелось бы еще что-нибудь услышать.
– Например?
– Например, к чему ты теперь склоняешься?
