Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
– Никому, – дал твердый ответ Никита. – Шутишь? Такое дело… Очень хотелось посмотреть, как Мина вертеться будет.
Иннокентий позвонил Алексею, задал тот же вопрос, только чуть длиннее, получив тот же короткий ответ, отключившись от связи, задумался:
– А ведь кто-то узнал, что у вас свидание с Миной, интересно, как?
– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Мы много обсуждали наши дела в кабинете Алексея и на моем рабочем месте. Нас могли подслушать.
– Ладно, сейчас занимаемся сбором информации, завтра распределимся так: я беру в оборот Тамилу, а ты поезжай в медицинский центр и постарайся найти… подружку Гелы.
– А в деле разве нет показаний подруг?
– Представь, нет. Там так и написано: «Близких связей, друзей и подруг не имела». А так не бывает. И у последней стервы есть подружки или приятельницы, возможно, такие же стервы, с кем она хоть немного делилась. Просто люди далеко не всегда дают показания, их нужно уметь добывать, не всем это дано.
– Как же она работала врачом, если была стервой?
– Хм! Специалистом Гела была классным, о чем заверили все начальники центра, а стерва – всего лишь определение характера людьми, которые часто и сами-то бывают с гнильцой. Черт, прошло многовато времени… ну, а вдруг?
* * *
Алексей въехал во двор, проехал до террасы, где его ждала Ирина Федоровна, выскочив на холод, в чем была – в милом домашнем платье синего цвета. Он любил это платье, мама в нем казалась стройнее, нежнее и красивей.
– Бог мой! – встретила она сына, раскрыв руки для объятий. – Алешка, что случилось? А как же правило одного раза в год?
– Ты почему выскочила раздетой? – Поцеловав мать, он открыл дверь и заставил ее зайти в дом. – Отец дома?
Она погладила его по щеке, бесконечно радуясь, что снова видит родную деточку, только через паузу, налюбовавшись, вспомнила, о чем он спросил:
– Дома, дома. Последнее время твой отец торчит в кабинете вечерами. Дуется. Как будто я виновата, что вы не ладите. Ужинать будешь?
Глядя в эти счастливые глаза, на руки, прижимавшие к груди его пальто, Алексей не смог отказать матери, и даже больше:
– Да, буду. А хочешь, останусь до утра?
– Хочу. Скажу Вере… Нет, я сама приготовлю твою комнату.
Идя к кабинету отца, его терзали угрызения совести: матери так мало надо – чтобы сына чаше видеть, а он, объявив бойкот отцу с братом, заодно наказал мать. Взрослый мужчина, а вел себя глупейшим образом.
Отец сидел за столом со стаканом (эдак старикан сопьется), смотрел по интернету базар про политику, вид величественный и… жалкий. Мать страдала незаслуженно, маму и любил Алексей бесконечно, а отца, признаться, жалко ему не было. Но свое отношение он держал глубоко внутри, правда, изредка срываясь. Поэтому предпочитал не появляться в родном доме – не хотел провоцировать себя же. Когда Матвей Павлович поднял на него глаза с молчаливым вопросом, Алексей не увидел в них ни капли тепла, отсюда и доложил сухо, ничего не объясняя:
– Завтра я улетаю, меня не будет… рассчитываю на неделю, а там… как получится.
Непримиримый Матвей Павлович, достойный в своем упрямстве высшей награды за данную черту характера, догадался, куда собрался сын, однако решил обойти тему, сделал это неудачно, так как тон взял властный:
– Ты не помнишь, что конец года? (Алексей помнил, но зачем об этом говорить?) Обождать нельзя? (В ответ ни звука.) Я не отпускаю тебя.
– Неужели твоя фирма не обойдется без меня несколько дней? Бензин с мазутом перестанут подвозить? Или муку молоть перестанут? Нет, печи не выпекут хлебов с булками, магазины останутся без товаров.
– Ты сам назвал: у нас несколько направлений, каждое требует контроля, мы зашиваемся сейчас. Поедешь после Нового года…
Алексей достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист, развернул и положил на стол перед отцом:
– Я предвидел твою радость, что намерен привезти свою дочь и ее мать к нам, поэтому написал заранее заявление по собственному желанию.
Матвей Павлович надел очки и, словно не доверяя словам сына, прочел заявление, при этом не взяв его, а упираясь обеими руками о столешницу, оттопырив локти в стороны, как коршун. У Алексея ходили желваки на скулах, чтоб не сорваться, импульсивно сжимал кулаки. Он вдруг ощутил, что начинает ненавидеть человека – родного по крови и абсолютно чужого по всем остальным статьям. Ему уже доставляло удовольствие действовать отцу наперекор, будто внутри работал переключатель на дух противоречия, который только и ждал, когда включиться. Тем временем отец отодвинул заявление, рассердившись:
– Это каприз. Упрямство. Лишь бы по-твоему.
Раньше в такие моменты в его сердце шевелилась жалость, Алексей хладнокровно переводил ситуацию в шутку или вообще уходил. А сейчас… накопившийся ресурс обид истребил жалость, хладнокровие переплавлялось в протест. Но ведь всему есть предел! Нет, Алексей не сорвался, он понимал: чем спокойней и уверенней будет, тем больший удар нанесет отцу.
– Папа, а ничего, что у нас с Сашей дочь растет, но я об этом даже не догадывался? Ничего, что мы с ними живем в разных концах страны? Вижу, ты не хочешь, чтобы я привез их сюда, это разве не каприз, не упрямство? Не понимаю, чем Саша тебе не угодила?
– Тем, что из-за нее у вас с братом вражда.
– Вражда у нас не из-за нее, ты знаешь, но тебя не волнуют очевидные вещи. А моя маленькая дочь? Ты уже решил, как с ней быть? Изъять, отсудить, или прикажешь мне забыть, что она у меня есть? Что в твоих планах? Ладно, папа, я пытался мирно решить проблему, но ты меня вынуждаешь прибегнуть к ультиматуму. Либо с моим выбором придется смириться и тебе, и моему старшему братцу, либо… подпиши заявление, и на этом закончим.
– Ты что, серьезно? А вот возьму и подпишу!
Матвей Павлович взял авторучку и широким росчерком поставил свою подпись, затем мелким почерком что-то дописал. Алексей вырвал заявление, не читая, а складывая его вчетверо, проговорил без тени обид на одной невыразительной ноте, воздействующей сильнее на самодуров:
– Заметь, это твой каприз. Но тебе пойдет на пользу, может наконец заставишь старшего сына пахать, а не рисоваться в офисе.
– По закону ты должен отработать две недели, я там написал…
– А мне плевать, я купил билет и завтра улечу.
– Тогда уволю тебя по статье за прогулы.
– Отлично, – усмехнулся Алексей, ничуть не испугавшись. – Мне давно надоело работать за себя и своего брата, а в благодарность выслушивать твои недовольства, поэтому не раз подумывал избавить вас от себя. Сейчас у меня два интересных предложения. А когда узнают, что ты выпер собственного сына по статье, мою персону с руками и ногами возьмут на еще более выгодных условиях назло тебе. Я же классный специалист, к тому же с безупречной репутацией в отличие от Роба.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
