– Мне нельзя причинять тебе неприятности. Я хочу принести тебе лишь уют и покой.
– Ты дала мне гораздо больше этого, - промолвил Николай, лаская ее тело под бархатным платьем. - Ты даешь мне возможность испытать чувства, которые я и вообразить себе не мог. Я люблю тебя больше жизни, Рыжик.
– Он сомкнул ладонь вокруг пышной груди и, когда дыхание ее стало прерывистым и она приникла к нему с молящим стоном, торжествующе понес ее на постель. Он намеревался доставить ей такое блаженство, чтобы она забыла обо всем и даже малейшие следы тревоги исчезли с ее лица… хотя бы ненадолго.
* * *
Сознавая, что подозрения Емелии насчет князя Меншикова, вероятнее всего, основательны, Николай начал обдумывать, каким образом помешать его проискам. Совершенно случайно они вскоре встретились в доме князя Чоглокова, слывшего завзятым книгочеем, столкнувшись в его библиотеке. Взяв в руки какой-то иностранный том, Николай вдруг почувствовал холодок между лопатками и, обернувшись, обнаружил стоявшего в двух шагах от него Александра Меншикова.
Зеленовато-голубые глаза Меншикова смотрели змеиным, немигающим взглядом, но губы растянулись в улыбке.
– Добрый день, князь Ангеловский. Нашли себе чтение по вкусу? - Он кивнул на лежавший поблизости том - Рекомендую почитать вот эту реляцию о славных делах государя.
Николай, не сводя глаз с его лица, откликнулся:
– Я знаю все, что мне нужно знать об этом предмете.
– Может быть, вы все-таки почитаете его, чтобы вновь припомнить величие гения царя Петра и его государственную волю… не говоря уж обо всем, что он сделал для вас и нас всех. Знаете, мы с ним нынче утром говорили о вас.
– И что? - поинтересовался Николай. Все мышцы его напряглись и закаменели.
– Вроде бы царь весьма разочарован в вас. У него были на вас такие большие надежды, но вы предпочли растратить ваши таланты попусту. Такие способности… и все пошли прахом. Вы не приняли военное назначение, не захотели исполнить свой гражданский долг, приняв архангельское губернаторство… Решились даже жениться на дочери бунтовщика.
– О ней не смейте говорить ни слова, - негромко предупредил его Николай, грозно сверкнув глазами.
Тем не менее Меншиков продолжал, хотя и несколько более сдержанным тоном:
– Рассказала она вам о своем отце? Василии? Я многое о нем разузнал у нашего общего знакомца, главы тайного сыска. Василий и в самом деле был стрельцом, одним из тех, кто бунтовал против царя чуть не с рождения и принимал участие в убийстве царских родичей. Они должны были охранять царя, а вместо этого покушались на его жизнь. Он - один из злоумышленников, как их называет государь. Отец вашей жены прославился своими жаркими речами о том, что надо захватить столицу, убить бояр и вернуть трон сестре государя, царевне Софье. Он становился посреди толпы и, сверкая огненно-рыжими кудрями, выкрикивал зажигательные призывы к бунту. За это его еще прозвали "рыжим чертом". Помните, как стрельцы пошли походом на Москву? Василий был тогда одним из главных мятежников. Естественно, он был схвачен и умер под пыткой. Но измена стрельцов никогда не умрет в памяти царя. Так что каждый раз, когда он будет видеть вас или вашу огненнокосую женушку, сердце государя будет ожесточаться против вашего семейства. Женитьба на Емелии вредит вам в глазах государя. На вашем месте я бы от нее избавился.
Больше Николай сдерживаться не мог. Он набросился на собеседника и, притиснув его к стене, сомкнул пальцы на горле негодяя.
– А может, мне проще избавиться от тебя?
Гости Чоглокова замерли в изумлении, испуганно уставившись на них. Меншиков побелел от страха и злости.
– Убери от меня руки, - прошипел он. Николай не торопясь подчинился.
– Мне надоели сплетни и слухи, которые ты старательно распускаешь по Москве, - прорычал он. - Если я еще раз услышу гадости о себе или своей жене, то заставлю тебя за них ответить.
Губы Меншикова искривились в злобной ухмылке:
– Слишком поздно подправлять вашу репутацию, высокомерный друг мой. Ваша звезда уже закатилась. Вы больше не пребываете в милости у царя, потому что, как оказалось, цените свою гордость и независимость выше царской приязни. Это ведь такая игра… А вы не поняли и отказались играть. Что ж, теперь вас из этой игры исключили.
"Меншиков прав", - подумал Николай, и по коже у него пробежал озноб. Если он не желает потрафлять прихотям царя, то не имеет права рассчитывать на царскую милость.
* * *
Русская зима набрала полную силу. Морозы стояли такие, что немудрено было обморозиться. Никто не решался высунуть нос из дома, не закутавшись в толстую меховую шубу, сшитую по достатку: у кого - из зайца, у кого - из соболя. Большие изразцовые печи стояли во всех комнатах особняка Ангеловских, испуская ровное тепло. Кроме того, обитатели дома постоянно согревались чаем, новомодным кофе или кипяченным с пряностями вином. Приближалось Рождество, и его предвестники - многочисленные праздники и танцевальные ассамблеи - будоражили всех радостной музыкой. По улицам бродили дети и подростки, распевая рождественские песни. В каждом доме пекли фигурные пряники и одаривали ими певчих и гостей
Захваченная праздничным весельем, Емелия настояла на том, чтобы Николай повез ее на ледяную горку, сделанную на радость детям и взрослым. Она представляла собой громадный длинный спуск, сложенный из деревянных бревен и глыб льда и залитый сверху водой. Люди забирались с санками на самый верх сорокафутового съезда, а затем на безумной скорости скатывались вниз с визгом и хохотом.
– Хочешь спуститься? - неохотно поинтересовался Николай, когда Емелия с молящим видом стала дергать его за рукав.
– Да, да, это такое изумительное ощущение… Ты когда-нибудь катался с горки?
– Только в детстве.
– О, это было слишком давно!
Она решительно потащила его на гору и уговорила кого-то одолжить им расписные деревянные санки.
Они взошли по ступенькам на самый верх, где жестокий ветер со свистом сразу же стал сечь им лица.
– Чувствую, что пожалею об этом, - пробормотал Николай, наблюдая, как скатываются другие по невообразимо длинному и крутому спуску.
Емелия властным жестом указала рукавичкой на санки. Глаза ее восторженно сверкали. Николай со стоном подчинился и уселся в санки, широко расставив ноги. Емелия села перед ним, устроившись между его бедрами, и напряглась в возбужденном ожидании. Стоявшие за ними в очереди люди весело помогли им направить санки, хорошенько подтолкнули, и… они помчались!
Холодный режущий воздух ворвался в глотку и грудь Николая, лишив его на мгновение способности дышать. Скрип полозьев наполнил уши певучим звоном. Головокружительное ощущение быстроты захватило его. Набирая все большую скорость, они миновали середину сверкающего склона. Емелия с заливистым смехом откинулась ему на грудь. Они мчались по серебряному льду все быстрее и быстрее, и вот уже показалось подножие горы. Там, чтобы замедлить спуск, был рассыпан песок. Николай уперся в него ногой, и санки остановились.
