Он пристально вглядывался в нее, медленно лаская трепещущее тело.
— Разве это невозможно, любовь моя?
— Возможно, но… — Теперь он поглаживал большим пальцем крошечную ямку пупка, мешая ей ясно мыслить. — Есть разница между мечтами, — с трудом выговорила она, — и реальностью.
— На мою долю выпало столько реальности, что хватило бы на десять жизней, — сообщил он. — Неплохо бы осуществить кое-какие мечты для разнообразия.
— Какие же?
— Для начала жениться на тебе.
Столь прямолинейное заявление ошеломило Викторию. Меньше всего она ожидала, проснувшись поутру, получить предложение руки и сердца. Собравшись с мыслями, она нерешительно ответила:
— Я… я понимаю, что любая на моем месте сочла бы за честь подобное предложение.
— А ты? — тихо спросил он.
— Я боюсь, что ты… — Виктория замолчала, бросив на него неуверенный взгляд, и выскользнула из его теплых объятий. Завернувшись в простыню, она уставилась на Гранта с молчаливой мольбой, заставившей его нахмуриться.
— Виктория, — сказал он и, потянувшись к ней с величайшей осторожностью, едва коснулся пальцами нежной кожи. — Мне не следовало начинать этот разговор сейчас. Ты еще слишком измучена, а у меня нет времени. Но, черт побери, я не оставлю камня на камне, пока не узнаю, чего ты боишься.
Не поднимая глаз от блестящего голубого шелка покрывала, Виктория ответила:
— Мне кажется, ты желаешь меня только из-за сходства с сестрой. Ведь именно Вивьен ты хотел с самого начала… и я не могу винить тебя за это. Она такая изысканная и волнующая — все мужчины желают обладать ею. Мне никогда не сравниться с ней в этом смысле. И я не вынесу, если, проснувшись однажды утром рядом с тобой, увижу неизбежное разочарование в твоих глазах.
Пораженный до глубины души, Грант пытался понять, откуда взялась подобная неуверенность в себе. Почему Виктория до такой степени терялась в тени своей сестры? Боже праведный, несколько трюков, которыми Вивьен владела в постели, не шли ни в какое сравнение с притягательностью Виктории. Она была душевной, умной, щедрой… идеальной спутницей жизни.
— Ты нежная… прекрасная… дурочка, — услышал он собственный голос. — Как тебе могло прийти в голову, что я предпочитаю ее? Как ты можешь сомневаться в моих чувствах? Уверяю тебя, я не слепой и в состоянии решить, что мне нужно.
Раздосадованный не на шутку, он сдернул с Виктории одеяло, проигнорировав ее испуганный возглас. Схватив девушку за руку, он заставил ее дотронуться до своих чресел. От прикосновения прохладной руки его плоть тут же мгновенно восстала.
— Как тебе это? — хрипло произнес он и склонился над ней, уставившись тяжелым взглядом в ее заалевшее лицо. — Почувствуй меня, а потом посмотри мне в глаза и скажи: ты видишь в них разочарование?
— Ты делаешь мне предложение только потому, что я была невинна, — упрямо сказала она. — Пытаешься как истинный джентльмен спасти положение…
Грант завладел ее губами в пылком поцелуе и остановился, только когда услышал сдавленный стон желания.
— Я не джентльмен, — глухо выговорил он. Сомневающийся взгляд Виктории был прикован к его глазам.
— Однажды ты сказал, что ты не из тех, кто женится.
— Из тех самых, когда речь идет о тебе.
— Но ты не обязан, — серьезно проговорила она, вырвав у него свою руку. — Пойми… у тебя нет никаких обязательств по отношению ко мне. Мы можем оставаться друзьями, очень близкими…
— Мне не нужен друг. Мне нужна ты. Днем и ночью. Каждую минуту, на всю оставшуюся жизнь. — Крепко прижав ее к себе, он заглянул в разрумянившееся личико и хрипло спросил:
— Разве не этого ты хочешь?
Вспыхнув еще ярче, Виктория судорожно кивнула и беззвучно ответила «да».
— Слава Богу, — сказал Грант, откидывая волосы с ее лица. — Потому что я не могу без тебя жить. Так, еще что-нибудь стоит между нами?
— Твоя работа… — Ее голос сорвался, но она продолжила, не желая оставлять недомолвок:
— Мне тяжело сознавать, что ты постоянно подвергаешься опасности… что, расставшись со мной утром, можешь не вернуться вечером. Я не смогу так жить.
Его руки теснее обхватили ее.
— Я уже решил оставить службу на Боу-стрит, — сказал он. — Слишком много лет своей жизни я отдал улице. Теперь у меня есть выбор… Я найду себе другое занятие.
— Это правда? — серьезна спросила она. Он кивнул и прижался губами к ее лбу.
— Выходи за меня замуж, Виктория.
Виктория не отвечала, глядя в спокойные зеленые глаза. Она любила его сильнее, чем когда-либо могла себе представить. Но какое-то беспокойство снедало ее. Она хотела разложить его по полочкам, проанализировать и найти необходимые ответы. Однако для этого ей потребуется уединение и время.
— Дай мне несколько дней, — попросила она. — Мне нужно съездить домой, повидать сестру и… обрести себя.
Нахмурившись, Грант с недоумением покачал головой:
— Обрести себя? Ты же сказала, что память полностью восстановилась.
— Да, но я еще не стала самой собой. И не готова резко изменить свою жизнь, прежде чем проведу несколько дней в мире и покое родного дома.
— Виктория, — натянуто произнес он, — ты любишь меня или нет?
— Да, я люблю тебя. — Она коснулась его щеки, взор ее внезапно затуманился от нахлынувших чувств. — Я очень люблю тебя, — пылко повторила она.
— В таком случае прими мое предложение.
— Не сейчас, — возразила она, не уступая ему в упрямстве.
С раздосадованным смешком он посмотрел на нее так, словно был не прочь хорошенько встряхнуть.
— Проклятие, почему бы просто не сказать «да»? Зачем откладывать неизбежное?
— Я дам тебе ответ, как только смогу, — пообещала Виктория. — Не торопись. Если ты проявишь немного терпения…
— Я не могу терпеть. Я безумно тебя хочу. — Он наградил ее страстным поцелуем.
Очарованная игривым проникновением его языка, Виктория жадно потянулась к нему, мечтая слиться в любовном экстазе. Грант мгновенно прильнул к ней всем телом, ткнувшись возбужденным естеством в расщелину между ее бедрами. Она открылась ему с такой готовностью, что он улыбнулся ее рвению.
— Виктория, — пробормотал Грант, просунув руку между их телами к облачку рыжих волос, лаская и дразня ее искусными пальцами. — Разве ты не понимаешь, что принадлежишь мне? — Он увлажнил набухшую нежную плоть, готовя ее к вторжению. Прижавшись губами к шее девушки, он помедлил, вдыхая слабое благоухание ванили. Горячая бархатистая головка его любовного орудия шевельнулась, и он нежно проник в ее сладостный грот.
— Скорее, — нетерпеливо выдохнула Виктория. Грант же уговаривал ее потерпеть и расслабиться, но она была слишком неопытна в любовных баталиях. Потная и дрожащая, она судорожно выгибалась и билась, вцепившись в него, пока он не сдался с тихим смешком. Повинуясь ее безмолвному призыву, он слился с ней воедино, и вскоре наслаждение пронзило ее, как разряд молнии.
