Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Пути сообщения на Эспаньоле оставляли желать лучшего. Испанским колонистам, которые жили в глубине острова, приходилось изрядно потарахтеть костями, пока они добирались на рынки побережья, в частности в Сан-Доминго, столицу острова, где их товары пользовались повышенным спросом. Обычно с апреля по июнь и с сентября по ноябрь небо открывало свои шлюзы, и тропические ливни лились как из ведра, перекрывая дороги бурными потоками. А уж летние ураганы, которые насылал на остров сам дьявол, как говорили в страхе несчастные колонисты, могли в одночасье лишить их и жилищ, и плодов тяжелого труда.
Дороги на Эспаньоле были каменистыми, извилистыми и запутанными; их старались прокладывать по равнинам и лощинам, по возможности избегая горных склонов, но не всегда это получалось, потому как на большей части острова властвовала сельва. Ливни местами превращали дороги в непролазные топи, а реки приходилось переходить вброд, ведь мостов не существовало. Помимо изнуряющей жары, духоты и полчищ насекомых, безжалостно жалящих как скотину, так и людей, страшным бичом путешественника была пыль. При каждом дуновении ветра из колеи и с обочин поднимались тучи мелкого песка, покрывая ровным сероватым налетом одежду и открытые части тела. Среди камней то и дело попадались скелеты павших в пути животных, а иногда и человеческие кости – непримиримые индейцы-караибы[47] были мастерами засад, и не всегда испанцы могли надлежащим образом похоронить беднягу.
В один из июльских дней по дороге, которая вела к заливу Гонав, катила небольшая крытая фура, запряженная двумя крепкими молодыми мулами. Поначалу колонисты для перевозки тяжестей использовали быков, но они были настолько медлительны, что от них пришлось отказаться. Повозка с упряжкой мулов преодолевала за сутки от 6 до 8 лиг[48], в то время как на быках за то же время проезжали лишь треть этого расстояния. Но самым главным достоинством мулов считалось то, что в случае нападения кровожадных караибов от индейцев можно было спастись, понадеявшись на резвость и выносливость животных.
Фурой правил белый, возможно, испанец, если судить по длинным черным волосам, хотя черты лица выдавали в нем представителя какой-то другой национальности. Но это если хорошо присмотреться; к тому же на голове возницы красовалась плетенная из соломы шляпа с большими полями, под которой он прятался, как под зонтиком. Судя по бедной одежде, он попал в долговую кабалу, а его хозяин-колонист сидел в глубине фуры на кулях с маисом. Рядом с повозкой, когда пешком, а когда бегом – если дорога позволяла мулам перейти на рысь, топали два здоровенных негра. Это были рабы. В руках они держали длинные палки из железного дерева, заменявшие им оружие.
– Каррамба каррахо! Мьерда! – выругался хозяин, вытирая со лба обильный пот. – Чтобы я когда-нибудь еще раз сел в этот проклятый шарабан!.. Я чувствую себя хуже, чем в самый большой шторм!
– Терпение, синьор Альварес, терпение… – процедил сквозь зубы Тимко и щелкнул кнутом, подгоняя мулов, сбавивших ход.
– Осталось немного, – подал голос «раб», который услышал стенания Альвареса. – Не более двух лиг.
Негры были маронирами. Их присутствие рядом с испанцем-колонистом, которого изображал Хорхе Альварес, не могло вызвать подозрений. После того как испанцы уничтожили прибрежные племена караибов – многих просто убили, а оставшиеся не выдержали тяжелого труда на плантациях, и выжили лишь самые непокорные, которые ушли в леса, – черные рабы стали на Эспаньоле обыденным явлением.
Палки в руках негров были для отвода глаз, собственно, как и нож у пояса Тимка. В глубине фургона наготове лежали четыре мушкета, восемь пистолетов и сабли. Была там и сабля капитана Тима Фалькона. Он так и не смог привыкнуть к кутлассу, и, когда в качестве трофея ему досталась сабля с длинным клинком, похожая на турецкий килидж, Тимко не задумываясь предпочел ее. От килиджа она отличалась небольшой кривизной клинка и острием, которым можно наносить уколы, и напоминала привычную для него карабелу, только на конце имела елмань.
Наконец фура вкатилась на пригорок, откуда открывался чудесный вид на залив Гонав и впадающую в него реку Артибонит. Эта самая длинная река Эспаньолы была кормилицей колонистов и королевского флота Испании, базировавшегося на Мейне. В ее плодородной долине испанцы выращивали богатые урожаи зерновых культур, которых хватало и для своих нужд, и на продажу.
С высоты хорошо были видны форт у входа в гавань и небрежно разбросанные по берегу домики, крытые красной черепицей. Среди них несколько административных зданий: дом алькальда – главы поселения, над ним трепетал на ветру флаг Испании; длинное здание, похожее на барак, где располагался коррехидор – сборщик налогов, и кордегардия, в которой находились стражники и альгвасил, исполнявший функции судьи и начальника колониальной полиции. Но тюрьмы или здания, похожего на узилище, как Тимко ни всматривался, нигде не было видно.
– Ну и куда девали ваших людей? – спросил Альварес. – Тут негде их содержать. Они уже давно болтаются на рее.
– Сомневаюсь, – ответил Тимко и облегченно вздохнул. – Здесь они, здесь. И пока живы.
– Откуда у вас такая уверенность?
– А вы посмотрите вон туда, сеньор Альварес… – Тимко пальцем указал направление. – Там площадь, а на ней двенадцать новеньких виселиц. Мне даже отсюда видно, что дерево, из которого их соорудили, срублено и окорено недавно. Оно не успело потемнеть. К тому же свежие стружки так никто и не удосужился подобрать, они разбросаны по всей площади.
– М-да… В ваших словах есть резон. А что вы скажете о двух галеонах, фрегате и о добром десятке малых шлюпов[49] и барок, которые болтаются в гавани? По суше сюда добраться можно теми же дорогами, по которым ехали мы, но это долго. Вы просто не успеете – если, конечно, ваши буканьеры еще не жарятся в аду; ведь праздник через две с лишним недели. А сунуться под пушки галеонов и форта с вашими двумя посудинами может только сумасшедший.
– Именно так, сеньор Альварес… – пробормотал Тимко. – Его вы как раз и видите перед собой.
У него давно созрел план, как вызволить Гуго Бланшара и других буканьеров. Дело оставалось за малым: узнать, живы ли они, то есть стоит ли игра свеч, и если да, то куда их упрятали. И главное – добиться согласия марониров на совместный рейд в залив Гонав со стороны Наветренного пролива. Без них будет трудно выполнить задуманное. Поэтому им нужно предложить некий куш, от которого они точно не откажутся.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
