Первым прибыл жених. Он бросил внимательный взгляд по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, прошел в церковь. Потом подъехала карета с невестой. Женщина, напротив, выскользнула и быстро пробежала за ограду, не осматриваясь.
Внутри храма все было готово к венчанию. У молодоженов под глухими плащами обнаружились праздничные раззолоченные наряды. Невеста – высокая, статная, с прямой осанкой и приветливым лицом. Жених тоже рослый, с властными манерами и надменной складкой губ. Красивые люди, ничего не скажешь. Почему хотят сохранить тайну, бог весть.
Священника не оповестили, кого венчает. Что ж, дело житейские. Вдова жаждет потихоньку от приметливых родственников соединиться с любимым, чтобы потом никто не смог помешать. Сказано, что жених генерал. По всему видно – не соврали. Важная персона. Богат. Перстень для обручения с крупным бриллиантом. А вот у невесты колечко бирюзовое, совсем простенькое, старой работы. С внутренней стороны свежая гравировка: «Лев любит Екатерину». Странно, что ее близкие не привечают такого мужа. Ну да наше ли это дело?
В церковной книге велено было записать, что раба Божия Екатерина венчалась рабу Божию Григорию. А больше ни слова. Имелись и свидетели. Тоже, судя по платью, народ сановный.
Обряд шел по полному чину. Более трех часов. У свидетелей руки отсохли держать венцы над головами. «Апостол» читал один из сопровождающих – совсем молодой. Назвался Александр Самойлов, полковник. Выговаривал все чисто, без запинок, но когда дошел до фразы: «Жена да убоится мужа своего», – все почему-то в испуге уставились на невесту. Та ободряюще кивнула, мол, «боится». А жених смущенно заулыбался и даже кашлянул.
После венчания оделили священника богато, сто золотых рублей новой чеканки, просили обо всем молчать, сулили щедрый вклад. Батюшка глянул на императорский профиль, засомневался, поднял глаза на молодую, но та уже накинула на голову темный капюшон плаща, скрывший лицо. Так и остался поп при своих догадках.
Муж на прощание сложил ладони лодочкой, получил благословение и без всякой вельможной гордости приложился к руке священника. Жена сделала то же самое. Вышли из церкви вместе, а за оградой снова сели в разные кареты и канули в черноту, покатив каждый в свою сторону.
Вновь встретились только в Зимнем и первую ночь спали на законном супружеском ложе, недоумевая, что отныне должно измениться в их отношениях?
