Это был одноэтажный дом из сосновых бревен и бамбука. Окна его были не занавешены и внутри можно было различить людей. Неожиданно Лотар схватил Сэма за руку и прошептал:
Свет факела играл на ее длинных медовых волосах и очень белой коже. Она стояла у окна и с кем-то разговаривала. Через минуту она отошла и в квадрате окна промелькнуло черное лицо и курчавые волосы Хаскинга. Ноги Сэма подкосились. Хаскинг взял ее себе на эту ночь.
Гвиневра не выглядела испуганной. Казалось, что она вела себя даже непринужденно. Когда требовали обстоятельства, самообладание не покидало ее, хотя обычно большую часть времени она бывала несдержанной и легко меняла свое настроение.
Сэм оттащил Лотара.
— Сейчас мы бессильны и только навредим ей.
Они еще некоторое время бродили, осматривая другие цеха, и заметили, что костры простираются в обе стороны вдоль стены, насколько хватало глаз. Кроме жителей Соул-сити здесь были ольмеки и немного азиатов. Сэм решил, что это, возможно, бирманцы, таиландцы и цейлонцы из неолита, жившие на противоположном от Селинайо берегу Реки.
Для того, чтобы выбраться из Пароландо, нужно было перелезть через стену, а чтобы спуститься по Реке в Селинайо, нужно украсть несколько небольших лодок. Они понятия не имели, что произошло с Публией или Тайфаной, но предполагали, что эти страны были следующими в списке Хаскинга. Бежать на север, в Землю Черского, было бы глупо. Иеясу двинется туда, как только узнает о захвате Пароландо, если уже не сделал этого.
Вся ирония их положения заключалась в том, что они вынуждены бежать в ту страну, гражданам которой был запрещен доступ в Пароландо.
Они решили возвращаться к плотине и рассказать об увиденном оставшимся членам группы. Необходимо было обдумать дальнейшие шаги. Наилучшие шансы убраться отсюда были во время ночного ливня.
Они побрели, обходя жилища, где расположились враги и пленные женщины.
Как только они вошли в тень гигантского железного дерева, кто-то обхватил Сэма сзади за шею. Он попытался кричать, повернулся, начал сопротивляться, но огромная рука сдавила его горло, и он потерял сознание.
26
Он пришел в себя под тем же железным деревом и долго не мог отдышаться и откашляться. Он начал подниматься, но раздался низкий голос:
— Не сметь! Сидите спокойно или я проломлю вам череп вот этим топором!
Сэм огляделся. Лотар сидел под молодой елью в 60 футах от него со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Говоривший был очень крупным мужчиной с чрезмерно широкими плечами, огромной грудью и могучими руками. На нем был черный кильт, черная накидка; в руке — средних размеров топор. На поясе висел стальной томагавк и стальной нож — оба в ножнах — и пистолет Марк-1.
— Вы Сэм Клеменс? — спросил гигант.
— Да, — тихо сказал Клеменс. — Но что все это значит? Кто вы?
Мужчина тряхнул густо заросшей головой в сторону Лотара:
— Я убрал его подальше, чтобы он не услышал, о чем мы будем с вами говорить. Меня послал человек, знакомый нам обоим.
Сэм помолчал минуту, а затем сказал:
— Таинственный Незнакомец???
— Да, — кивнул силач. — Именно так, он сказал, вы его называете. Достаточно называть его просто Незнакомцем. Я полагаю, вы догадываетесь, о чем идет речь, поэтому нам нечего об этом говорить. Вам достаточно того, что я беседовал с ним?
— Куда мне деваться? — сказал Сэм. — Ясно, что вы с ним говорили. Вы — один из двенадцати, которых он выбрал. Это был мужчина, не так ли?
— Я его не проверял, — оскалился великан. — Скажу вам, что с самого детства меня не мог напугать ни один человек, будь то белый, негр или краснокожий. Но этот Незнакомец — единственный, кто заставил бы и гризли убежать от одного своего взгляда. Не то, чтобы я испугался его, понимаете, просто у меня возникло какое-то… странное ощущение. Будто я ощипанный петух.
Но хватит об этом. Я — Джонстон. Неплохо бы сразу же рассказать о себе, чтобы не тратить время на разговоры потом. Итак, меня зовут Джон Джонстон. Родился я в Нью-Джерси в 1827 году, умер в госпитале для ветеранов в Лос-Анжелесе в 1900-м. В промежутке между этими годами был охотником в Скалистых горах. До того времени, как попал на эту Реку, убил не одну сотню индейцев, но ни разу мне не приходилось убивать белого человека, даже француза. Пока не попал сюда. После этого я собрал немалую коллекцию белых людей.
Человек встал и вышел на освещенное звездами место. Волосы у него были темные, но казалось, что на свету они будут ярко-красными.
— Что-то я не в меру разговорился, — сказал он. — В этой долине невозможно спрятаться от людей. От них и дурные привычки.
Они подошли к Лотару. По дороге Сэм спросил:
— Как вы очутились здесь? И в такое время?
— Незнакомец сказал мне, где вас можно найти. Он рассказал мне о вас и о вашем большом корабле, о Туманной Башне и обо всем остальном. Вы понимаете, что нет смысла это скрывать. Я согласился разыскать вас и отправиться на вашем судне. А почему бы и нет? Я не люблю сидеть на одном месте. Здесь всюду слишком тесно. Чуть повернешься — и сталкиваешься с кем-нибудь носом. Я находился выше по Реке в 30000 миль отсюда, когда кто-то разбудил меня ночью. Это был ваш Незнакомец. Мы долго беседовали с ним, вернее, говорил, в основном, он. Затем я снялся со своего места и двинулся сюда. По пути я кое-что слышал о том, что здесь происходит. Сюда я пробрался, когда еще шло сражение, и с тех пор разыскиваю вас. Я подслушал, как эти негры говорили, что никак не могут найти ваше тело. Поэтому я стал бродить вокруг, ко всему присматриваясь. Один раз мне пришлось убить одного из арабов, потому что он натолкнулся на меня. К тому же я был голоден.
Они подошли к Лотару, но Сэм распрямился, услышав последние слова великана.
— Голоден? — переспросил он. — Вы имеете в виду?..
Человек ничего не ответил.
— Эге, — произнес Клеменс. — Уж не тот ли вы самый Джонстон, которого называли «Джонстон — пожиратель печени»? Или «убийцей негров»?
Раздался громкий голос:
— Я давно с неграми в мире и стал им братом, а потом я перестал есть человеческую печень. Но надо же человеку есть.
Сэм вздрогнул. Он нагнулся, развязал фон Рихтгофена и вынул кляп изо рта. Лотар был вне себя от ярости, но его также и раздирало любопытство. И так же, как и Сэму, Джонстон показался ему немного странноватым. Этот человек как бы источал особую необузданную силу. «Должно быть, он страшен в деле», — подумал Сэм.
Они вернулись к плотине. Джонстон почти все время молчал. Один раз он исчез, отчего Сэм странно похолодел. Джонстон был ростом около 6,5 футов и на вид весил куда больше 280 фунтов, причем казалось, что состоял он только из костей и мышц, но вместе с тем двигался бесшумно, как тигр.
