Он подошел к кассе и спросил расписание. Женщина за стойкой протянула ему буклет. Салим отправился в самую отдаленную часть порта и погрузился в чтение.
К девяти утра он успел проводить три судна, отчаливших после посадки пассажиров и погрузки, и уже начал чувствовать голод, когда кое-что привлекло его внимание. Темнокожий парень, с виду на несколько лет старше Салима, неспешно прохаживался вдоль забора, окружавшего груду контейнеров. Засунув руки в карманы, незнакомец старался привлекать как можно меньше внимания, но при росте больше ста восьмидесяти сантиметров ему это плохо удавалось. К тому же он постоянно оглядывался по сторонам, и это нервное поведение сразу выдавало в нем беженца.
Но вот парень ловко перемахнул через металлический забор и оказался на огороженной территории. Салим вытянул шею, чтобы разглядеть получше, и увидел, как африканец пробрался мимо транспортных лодок и остановился на самом краю причала, откуда машины въезжали на корабли. Присев за красным контейнером, он несколько секунд выжидал, а потом бросился к грузовику, ища между кабиной и прицепом место, где бы спрятаться. Грузовик должны были вот-вот загонять на судно. Салим затаил дыхание.
К африканцу кинулись двое – его заметили.
Салим подошел на несколько шагов. Ему не терпелось увидеть, чем все закончится. Беглец услышал крики и, петляя между лодками, бросился в лабиринт контейнеров.
Салим прикусил губу.
«Я тоже могу это сделать! Я легко мог бы это сделать».
Парень перемахнул через забор и промчался вдоль шоссе, всего в нескольких метрах от места, где стоял Салим. Тот увидел на руке африканца кровавую полосу. Судя по всему, он не заметил, что поранился.
– Эй! – крикнул Салим. – Эй!
Снизив темп, чтобы отдышаться, парень поднял глаза и подозрительно взглянул на Салима.
– Твоя рука!
Африканец был теперь метрах в шести от него. Салим видел, как блестит пот у него на лбу. Он явно очень удивился, но быстро сориентировался и понял, что Салим никакой угрозы не представляет. Возможно, он тоже разглядел в нем беженца.
– Рука! – крикнул Салим, показывая на собственную левую руку.
Парень опустил взгляд, а потом благодарно кивнул Салиму и, старательно прикрывая руку, свернул на одну из улочек.
Салим разволновался. Одно дело – слушать рассказы мальчишек в сквере Аттики, и совсем другое – стоять в порту и собственными глазами видеть, как гонятся за человеком. Он мог представить, что ожидало африканца, если бы его поймали.
Салим еще две ночи спал на строительной площадке, убегая на рассвете, перед приходом рабочих. На еду он старался тратить как можно меньше, только чтобы хоть как-то перебиться. Целыми днями он изучал порт. Однажды он снова увидел африканца – тот вернулся и тоже наблюдал за перемещениями грузов. Рука его была перевязана. На Салима он, похоже, не обратил внимания.
На третий день Салим решил попытать счастья. Пароход до Афин ожидали в полдень. За полчаса до его прибытия три грузовика заехали на причал, развернулись и остановились. Водители вышли из кабин перекусить и поболтать.
Салим начал свою опасную игру. Забросив рюкзак на спину, он как ни в чем не бывало направился в порт. Пассажиры только-только начали выстраиваться в очередь. Они катили перед собой чемоданчики на колесах или тащили на плечах большие сумки. Салим надеялся, что не слишком выделяется из толпы.
Отойдя от пассажиров, он неспешно пошел в сторону, где стояли наготове грузовики. Из их выхлопных труб вырывались клубы дыма. Убедившись, что никто не обращает на него внимания, Салим подобрался к ним меньше чем на десять метров. Два водителя стояли прямо перед грузовиком спиной к нему. Салим подумал, что если залезть за кабину, то можно потом спрятаться под рамой. Но только если сделать все очень быстро.
Один из водителей как раз указывал на что-то вдалеке, и Салим, не раздумывая, бросился к грузовику, пытаясь ступать как можно тише. Водители все еще разговаривали. Оказавшись за кабиной, Салим поискал, за что бы уцепиться, но видел лишь какие-то трубки и свернутые провода. Ничего такого, куда можно было бы проскользнуть и удержаться там. Он прижался к земле и схватился за какую-то деталь, оказавшуюся такой горячей, что он инстинктивно отдернул руку.
Какой-то стержень шел от передних колес по всей длине ходовой части, тонкий, однако способный выдержать его вес. Но когда Салим, перекинув рюкзак на грудь, схватился за стержень, что-то сместилось и с лязгом упало. Звон металла о бетон насторожил водителей. Они обогнули грузовик как раз в тот момент, когда Салим поднимался на ноги.
«Беги! Беги, не раздумывай!»
Они гнались за ним, крича и осыпая проклятиями.
«Беги!»
В прежние времена мальчишки могли бы поспорить, что Салим обгонит кого угодно, что он убежит от водителей, а они к нему даже приблизиться не смогут. На футбольном поле он бегал очень быстро. Ноги у него были такими легкими, что он успевал повернуться лицом к преследователю и улыбнуться, пока тот, задыхаясь, беспомощно протягивал руку вперед.
Но того Салима не стало. У того мальчика были мать, отец и дом, куда он возвращался. Мать досыта кормила его. Он носил хорошие кроссовки.
От водителей теперь убегал не тот подросток.
Этот беглец был голодным и одиноким. У него остались силы только на то, чтобы горбатиться над помидорами или сгребать навоз, пока за спиной стоял надсмотрщик.
И этот Салим стал намного более легкой добычей.
Его рванули за воротник. Салим еще пытался бежать вперед, но ноги вдруг оторвались от земли, а потом его швырнули вниз. От удара об асфальт челюсть пронзила жгучая боль.
Что было дальше, Салим помнил лишь урывками. Свидетельства об этом оставили на его теле водители, уставшие от того, что беженцы прячутся под машинами, и от того, что их машины бесконечно проверяют на таможне. Тяжелые ботинки и злые слова…
Шатаясь, он попытался подняться на ноги.
Всплеск адреналина.
«Бежать!»
Они что-то орали вслед.
Наконец Салиму удалось оторваться от них, и голоса начали стихать.
Рюкзак бился о его живот. Салим привалился к кирпичной стене какого-то здания. Адреналин перестал действовать, и снова пришла боль. Каждая жилка в нем отчаянно дрожала, а ноги, казалось, вот-вот подогнутся. Порванная рубашка, заляпанные грязью джинсы… Пульс грохотом отдавался в ушах, но не мог отогнать воспоминание о криках и проклятиях.
Из губы шла кровь. Салим блуждал по переулкам, стараясь держаться подальше от прохожих. Он не хотел, чтобы его видели.
Наткнувшись на пустой склад, он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, а потом скорчился у стены, закрыл глаза и попытался забыть о боли.
«Господи, прошу, дай мне отдых…»
Он чувствовал себя сломленным и не знал, сколько еще сможет выдержать.
