– Ему заплатили за операцию? – спросил Венсан.
– На этом все, – развел руками следователь, и как бы в подтверждение окончания разговора на его рабочем столе зазвонил телефон.
– Не будем больше отрывать его от работы, – сказал Венсан и, подталкивая Фриду в спину, вышел из кабинета следователя.
– Что ты обо всем этом думаешь? – сразу же спросила она.
– То же, что и следователь, чтобы ты поменьше об этом думала.
– Нет, а все же?
– Я считаю, что Михаил не мог сделать серьезную пластическую операцию с изменением внешности, как предполагается, в кустарных условиях. Такое невозможно, это я, как хирург-пластик, заявляю. Еще перевязать огнестрельную рану где-то в подвале можно, не сообщая в милицию, но сделать пластическую операцию без множества специальных инструментов, без лазерного ножа, без шовного материала, который строго подотчетен, – невозможно. Из этого следует вывод, что если он что и сделал, то только у меня в клинике.
– Венсан, ему перевели большую сумму денег, наверное, за операцию после ее успешного выполнения. Значит, он провел ее не так давно. Ты не можешь узнать, поднять архив, какие последние операции провел Михаил?
– Это я посмотрю, – задумался он.
– Давай поедем к тебе в больницу и посмотрим, – стрельнула темными глазами в сторону Венсана Фрида.
– Ты все никак не можешь угомониться? – покосился на нее Венсан.
– Неужели ты не хочешь докопаться до истины? Следователь недвусмысленно дал понять, что он ничего не может, – ухватилась за него Фрида, шмыгая носом и вытирая слезы.
Со стороны можно было подумать, что она слезно упрашивает мужчину не уходить от нее.
– Поехали! – наконец-то согласился Венсан, твердо уверенный в том, что каждым делом должны заниматься профессионалы, но, похоже, что именно они в этом криминальном деле его кинули.
Войдя в свой кабинет, Венсан сразу же открыл окно, так как в комнате было очень душно. Секретарь Ольга с испугом поглядывала на «помятого» шефа и его плачущую спутницу.
– Шеф, очень много звонков, все спрашивают, когда вы приступите к работе?
– Скоро, – буркнул он, – вот только переловим всех маньяков и преступников.
– Собралась уже большая очередь из пациентов, желающих оперироваться у вас. Я не знаю, на какие числа назначать, сообщите, когда вы будете, – попросила Оля, нервно крутя ручку в длинных, тонких пальцах.
– Скоро я дам расписание своих приемов, – снова пообещал он и попросил: – Принеси, пожалуйста, операционный журнал Михаила Пашутина.
Круглые глаза Ольги стали еще круглее, и она выскользнула из кабинета со скоростью света. Фрида стояла у стены почета Венсана Витальевича Журавлева и изучала сертификаты, полученные не только в России, но и за рубежом. Они в простых деревянных рамочках висели на стене в его кабинете.
– Сколько же ты знаешь! – присвистнула она. – Неудивительно, что на личную жизнь у тебя времени не остается. Я этим не могу похвастать, зато институт закончила с красным дипломом.
– Вот журнал, – ворвалась Ольга, – милиционеры его уже изучали.
– Можешь быть свободна, – ответил ей Венсан и склонился над ним.
Фрида сопела у него над ухом.
– Ну, что там? Что написано? Одни медицинские термины, я ничего не понимаю.
– Краткое описание хода операции, применяемого наркоза, состояние пациента после наркоза и диагноз, – пояснил Венсан и замолчал, сосредоточенно разглядывая журнал.
– Что? Ты что-то увидел? Ну, скажи хоть что-нибудь, – тормошила она его за рукав.
– Знаешь, перед смертью он провел три операции, пациентов этих потом наблюдал я, – ответил Венсан, – до этого были операции, на которых Михаил был только моим ассистентом, а еще раньше он вообще был в отпуске. Именно в последнее время его что-то тревожило, чем-то он хотел поделиться со мной, но я тогда запутался в своих личных проблемах…
– Это я уже знаю! Значит, что-то случилось после этих трех операций, что это за люди?
– Они уже давно выписаны из клиники. Обычные люди, на лбу ни у кого не написано, что он известный террорист, разыскиваемый в мире, из-за чего ему срочно понадобилось изменение внешности. Стриптизерша, бизнес-леди и ребенок с расщелиной верхней губы…
– Он оперировал их один? – допытывалась Фрида.
– Один… в смысле медсестра, конечно, должна была ему помогать.
– Она могла что-нибудь не заметить, если бы Михаил сделал нечто незаконное?
– Думаю, что нет. У нас очень опытные медсестры и разбираются в ходе операции.
– Следовательно, надо поговорить с ними и узнать интересующую нас информацию! – хлопнула себя по лбу Фрида.
– Так в случае с бизнес-леди Нелли Николаевной операционной сестрой была Алевтина, а в случае с ребенком и танцовщицей эротического жанра Сашей помогала Яна, – посмотрел Венсан в записи. – Я предлагаю Яну сразу исключить.
– Почему?
– Александре не изменяли лицо, ей увеличивали грудь, или ты считаешь, что, вставляя в грудь имплантат, женщина неузнанной уходит от погони? Ну а о ребенке и говорить нечего… А вот Нелли Николаевну раскроили полностью и сделать потом можно было все, что угодно.
– Хорошо, но поговорить надо с обеими медсестрами, не заметили ли они что-нибудь странное в ходе операции?
Венсан нажал кнопку связи.
– Ольга, работают сегодня Алевтина и Яна в операционном блоке? Если да, то пусть придут ко мне в кабинет прямо сейчас. Спасибо.
– Думаю, что мы ничего не выясним, – задумчиво проговорила Фрида, крутя в руках кончики своих длинных волос, – потому что, следуя логике преступника, он убирал всех свидетелей, и медсестру, ассистирующую хирургу, в живых не оставил бы.
– Типун тебе на язык, – мрачно обронил Венсан, – хватит уже мне трупов в клинике.
Алевтина была женщиной неопределенного возраста с убранными в гладкую прическу русыми волосами и внимательными большими глазами. Про такую внешность обычно говорят «серая мышь», но в общении она была очень приятна. Яна же, наоборот, была молодой, прыткой девицей с рыжими волосами с ультрасовременной стрижкой и ярким макияжем, вовсю улыбалась и стреляла глазами на шефа. Они были абсолютно разными, но сошлись в одном. Они обе отрицали какое-либо ненормальное действие Михаила Пашутина во время операций.
– Все было как обычно, уверяю вас, – сказала Алевтина.
– Операции как операции, ничего экстраординарного, – надула пузырь из жвачки Яна, – и менты уже спрашивали то же самое.
– А ты?
– Ответила, как и вам. Правду, что же еще? Мне скрывать нечего, – ответила Яна.
– Можете идти, – отпустил их шеф.
