Книга Резистент - Милена Оливсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Я киваю. Лучше бы Артур не задавал вопросов: каждое движение, даже самое легкое, дается мне с трудом.
– Бернев мертв. И его брат погиб во время взрыва. Всего погибших около двухсот человек, возможно, с того времени, как я в последний раз слушал новости, нашли еще. Но ты спасла очень много людей. Почти все они сейчас здесь, с нами. Многие просили встретиться с тобой, пока ты была в отключке.
Я хочу спросить, сколько дней была без сознания, но не представляю, каким знаком это можно показать. Судя по тому, что рана на лице Артура превратилась в розовый рубец, прошли далеко не одни сутки. Еще мне хочется знать, кто остался в живых, кроме Адама.
Я лежу в палатке на двух матрасах, все тело в бинтах, и все болит, только меня это уже не волнует. Наверное, даже к боли можно привыкнуть.
– Ладно, пойду позову Лиду. Скажу, что ты очнулась.
Я понятия не имею, кто такая Лида и даже – где мы находимся.
В палатку проникает солнечный свет, слышны чьи-то шаги. Голова раскалывается.
– Ты пришла в себя, – вздыхает какая-то женщина. Она склоняется надо мной, я вижу незнакомое лицо. На вид ей лет сорок, но волосы абсолютно белые. Что с ней такое случилось, что она поседела так рано?
– Ты пока не сможешь говорить и ходить, но не переживай. Скоро поправишься. Завтра мы переложим тебя в машину: пора отправляться подальше от этого места.
О чем она? Кто она?
– Лида, сюда, – кричит кто-то снаружи, и она уходит. Я одна. В палатке нет никого, почти темно и совсем тихо. Но нет: из угла доносится шевеление.
– Вероника, – хриплый и смутно знакомый голос тихо окликает меня. Я пытаюсь приподняться, но ничего не выходит.
– Не шевелись, тебе нельзя. Это я, Иванна.
Я тяжело выдыхаю.
– Знаешь, я рада, что вы там все взорвали. Так было нужно.
Я хочу возразить, закричать, что я ничего не взрывала и вообще ни при чем. И что так вовсе не было нужно. Никто из них не заслужил смерти – никто, кроме Бернева, который и так погиб, но не от взрыва.
Раз Иванна здесь, значит, мы вернулись в лагерь. Выходит, меня без сознания довезли сюда в машине. И кто-то вынес меня из пылающего ада, в который превратился Центр, вытащил из-под тяжеленного обломка, которым меня придавило. Зря он это.
В палатку вдруг набивается народ: здесь и Адам, и Гарри, и Ник, и Руслан, и Маша, и Олег, и Архип, и Алиса, и даже люди, имен которых я не знаю. Они живы. Они живы. Каждый склоняется ко мне, беспокойно заглядывает в глаза.
Я понимаю, что Кирилла здесь нет. Но ведь он был рядом со мной, когда Центр взорвался, он просто не мог погибнуть, если только не вернулся к воронке и не оказался под каким-нибудь обломком. Но никто ничего не говорит о нем.
В следующие дни лагерь собирается в путь. А я все лежу в палатке, только Лида заходит время от времени, чтобы позаботиться обо мне. Я узнаю, что она врач из Центра, сбежала во время взрыва. Она много говорит со мной, хотя я и не могу ответить. Рассказывает всякую ерунду о жизни в лагере, как будто это важно. Меня ничего больше не волнует, я разучилась испытывать обычные человеческие эмоции. Пустота пожирает меня изнутри, обгладывает кости, словно падальщик. Я должна была умереть там, возле воронки, я это чувствую. Отчасти так и случилось.
Артур тоже много говорит, когда приходит. А Адам всегда молчит. Он садится рядом, гладит мои волосы, просто смотрит на меня. Один раз мне показалось, что он беззвучно плачет. А после этого он сказал:
– Это все моя вина, – и других слов я от него не слышала.
Я много сплю из-за таблеток, которые снимают боль. Иногда я пытаюсь противиться этому сну, неестественному, болезненному, будто я окунаюсь в саму темноту. Иногда просыпаюсь посреди ночи, выныриваю из мрака и хватаю ртом воздух, словно рыба, не сразу вспоминая, где я и кто я. Иногда я плачу, будто слезы могут как-то помочь.
Наконец приходит время уезжать. Лида рассказала, что мы двинемся на запад, чтобы найти город, в котором все люди равны и для каждого найдется место. Даже я не настолько наивна, чтобы верить в это. Но, возможно, людям просто нужно мечтать о чем-то?
Несколько человек приходят забрать меня, поднимают прямо вместе с матрасом и укладывают на длинную и широкую доску. Наверное, раньше это была дверь. В таком виде меня и загружают в машину. Я чувствую, что это лишнее. Ничего бы не случилось, если бы я дошла до машины на своих двоих.
Из горла вырывается тихий стон, и я понимаю, что голос ко мне возвращается. Лежу и смотрю в потолок машины, пока она не трогается. За рулем – Руслан. Рядом с ним спереди сидит Адам.
Я чуть поворачиваю голову и вижу отражение Руслана в зеркале заднего вида. Лучше больше на него не смотреть: он похож на живого мертвеца. Щеки ввалились, будто их ножом обтесали; глаза потускнели, стали совсем бесцветными. Он тоже больше не жилец, совсем как я.
– Привет, – произношу я и удивляюсь собственному голосу – осипшему, низкому.
Адам и Руслан одновременно оборачиваются ко мне:
– Ты уже говоришь? Как ты?
– Хорошо, – на большее меня не хватает.
Адам дает мне попить, я осторожно поворачиваюсь набок, чтобы видеть в окно дорогу. Почему-то от вида Руслана мне самой стало легче. Мне казалось, что я не смогу пройти через все, но прошла, и вот я здесь, живая. Мои друзья все еще со мной. Может, мне просто нужно время, чтобы снова стать собой. А может, никакой меня уже не осталось? Не узнаю, пока не попробую.
К обеду мы останавливаемся на привал. Лида разрешает вынести меня на свежий воздух и посадить со всеми. Ноги у меня работают отлично, но Лида все еще не позволяет ходить самостоятельно.
– Привет, Вероника, – радостно здоровается Маша. Мы обедаем ухой, и Лида кормит меня с ложки, а потом еще и вытирает лицо бумажным платком. Меня раздражает ее опека, пусть я и понимаю, что это эгоистично.
Рядом садится Гарри.
– Как ты?
Мне не хочется снова говорить «хорошо», так что я пожимаю плечами. Я решаю задать вопрос, который беспокоил меня уже несколько дней.
– А что стало с Кириллом?
Гарри вздыхает:
– Тебе не рассказали… он ушел.
– То есть?
– Буквально. Ушел куда глаза глядят. В день взрыва он помогал раненым, несколько человек на себе вытащил из воронки. А потом, когда мы добрались до лагеря, сказал, что уходит. Взял пистолет, спальник свой и ушел. Его пытались отговорить, но он сказал, что принял решение. Вот так. Вряд ли мы еще с ним увидимся. Да и понятно… – он мешкает, словно оценивая, не слишком ли жестко прозвучат слова, – понятно, что долго он в одиночку не протянет. Но я его понимаю. Наверное, я сам бы сделал так же.
Я думаю, что и сама поступила бы так. Я представляю, как он идет по пустоши, одинокий изгнанник. Он никогда себя не простит и никогда не простит других за смерть Агаты. Добровольная ссылка – так он себя наказал. Только вот виноват был не он, никто из нас не был виноват в том, что с нами случилось. Виноваты те люди, которые ломали нас, забирали тех, кого мы любим, заставляли бояться за свою жизнь каждую чертову секунду.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Резистент - Милена Оливсон», после закрытия браузера.