Кто-то тронул её за плечо, и она, испуганно отшатнувшись, дико закричала.
– Белка, господи… что с тобой? – услышала она голос, который невозможно было перепутать ни с чьим другим в мире. Подняв голову, она увидела ошарашенного Белецкого, который сидел на корточках напротив неё.
– А я думал, ты или не ты… Что стряслось, маленькая моя? Ты… ты в крови?
– Н-н-нет… – заикаясь, выговорила Вика. – Это с-сок… гранатовый.
И, зарыдав ещё безутешнее, она кинулась к нему на грудь.
Оказалось, он приехал специально к ней. За ней. Приехал, чтобы просить вернуться. Всё это Вика узнала уже гораздо позже, когда оказалась у него дома. Сначала же Белецкий на руках отнёс её в общежитие. Разумеется, суперзвезду российского кинематографа пропустили внутрь без всяких правил, пропусков и условий. Соседка Зойка чуть дважды не лишилась чувств – сначала от того, в каком виде предстала перед ней Вика, а затем от осознания, КТО доставил её в общагу. Она смотрела на Белецкого с таким неприкрытым восхищением, что ему даже стало неловко. Вика всё ещё не могла окончательно прийти в себя. Она сидела на кровати и молчала, безучастно наблюдая, как Александр, достав со шкафа дорожную сумку, деловито и споро кидает туда её вещи.
Затем они ехали по ночной Москве, и он всё время держал её за руку, словно боясь, что она вот-вот испарится. Дома он самолично искупал её, как ребёнка, завернул в огромное махровое полотенце, усадил в мягкое кресло в гостиной, а затем принёс бокал красного вина и три бутерброда с чёрной икрой.
– Твоя сумасшедшая соседка выболтала, что у тебя низкий гемоглобин, – сказал он, присаживаясь рядом с креслом на корточки и заглядывая в её лицо снизу вверх. – Поэтому ты обязана немедленно съесть эти бутерброды.
Вика машинально откусила кусочек, не чувствуя, что ест. Она никогда раньше не пробовала чёрную икру, но и сейчас едва ли смогла бы описать её вкус.
Белецкий смотрел на неё, улыбаясь той самой улыбкой, от которой у неё прежде слабели колени. Глаза его были полны нежности, но Вика в данный момент не чувствовала ничего, кроме ледяного холода внутри.
– Прости меня, Белка, – уткнувшись лицом в её колени, проговорил он. – Я вёл себя, как феерический мудак.
– Да уж, это точно, – подала голос Вика; это были её первые слова с того момента, как она оказалась у него дома.
– Понимаешь… – начал он. – Я страшно испугался, когда понял, как отношусь к тебе на самом деле. Я вообще всегда очень боюсь… как бы тебе сказать… увязнуть в новых отношениях. Боюсь начать строить планы. Боюсь, что ты захочешь ребёнка, семейного очага, белого платья – того самого, чего я никогда не смогу тебе дать…
– Всё это не ново, – перебила его Вика. – Кроме одного… Что ты имел в виду, говоря, что понял, как относишься ко мне «на самом деле»?
– А ты ещё не догадалась? – Он поднял голову и встретился с Викой взглядом. – Я люблю тебя, Белка. Я действительно тебя люблю, я влюблён как ненормальный, я с ума от тебя схожу.
Вика почувствовала, как задрожали у неё губы.
– Зачем же ты тогда… с Саркисян…
Он зажал своей горячей ладонью её губы.
– Зачем, зачем… Дурак потому что. Захотел доказать самому себе, что на тебе одной свет клином не сошёлся. Мне было страшно от того, как сильно я к тебе прирос. Прикипел. И… если бы ты только знала, как мне было без тебя плохо все эти дни!
Вика всхлипнула.
– Мне тоже было плохо… – выдохнула она. – Просто невыносимо… И я… я тоже очень сильно тебя люблю. Всегда любила…
Отношения возобновились, но, как казалось Вике, её чувство к Белецкому немного изменилось. Или, может быть, оно просто перешло на новый уровень?.. Ну, в самом деле, нельзя же всю жизнь замирать от восторга и трепетать при виде объекта своего обожания. Она по-прежнему считала Белецкого самым красивым и самым желанным мужчиной на свете, но уже без фанатизма, без обожествления. Внутри неё поселилась какая-то эмоциональная опустошённость – Вика теперь вообще ничему слишком бурно не радовалась, но так же ничему и не огорчалась. Словно все её чувства, наконец, перегорели в бешеной топке страстей. Она просто устала бесконечно мотать себе нервы… А может, это фильм отнимал у неё слишком много времени и сил.
Вскоре Вика с изумлением выяснила, что Александр, оказывается, тоже снимается в «Балете» у Фёдоровой. Роль была маленькая – иностранный танцор, приехавший на гастроли в Россию, и в титрах Белецкий должен был появиться как «специально приглашённый». Но сам факт…
– Почему ты скрыл это от меня? – возмутилась Вика.
Тот миролюбиво пожал плечами:
– Ну, к тому моменту, когда меня окончательно утвердили на роль, мы с тобой ещё не помирились…
– Но когда я сообщила тебе о своих кинопробах, ты ведь уже знал, что, возможно, тоже сыграешь в «Балете»? Ты не мог не знать, тебя наверняка уже пригласили, – настаивала Вика. – То-то ты сразу понял, о каком фильме Фёдоровой идёт речь, когда я тебе позвонила…
– Остынь, Белка, – попросил её Александр. – Ну, не сказал – и что? Подумаешь, делов… Да я сейчас в трёх проектах одновременно задействован, могу ли я упомнить все эти мелочи?!
Вика успокоилась, но ненадолго. Когда весть об участии Белецкого в съёмках распространилась среди остальных артистов, первой, кто пришёл её «поздравить» с этим событием, оказалась Алла.
– Ну, теперь мне всё понятно, – ехидно сощурившись, выговорила она. – И как ты эту роль получила, и вообще…
– Что ты имеешь в виду? – растерялась Вика.
– Ой, не прикидывайся невинной овечкой, а? – фыркнула Алла. – Даже идиоту понятно, что Белецкий согласился пять минут посветить мордой в этом фильме только ради того, чтобы тебя утвердили на главную героиню! Сама знаешь, его присутствие в любой картине – это уже гарантия того, что фильм станет мегапопулярным. На фиг ему этот «Балет» сдался, но чего не сделаешь ради прихоти юной подружки и ради того, чтобы протоптать ей тропинку в Большое Кино!..
Слова были обидными и несправедливыми, но всё-таки запали Вике в душу. До самого вечера она то и дело прокручивала их в памяти, а когда они с Белецким встретились, спросила напрямую:
– Скажи, ты просил за меня Фёдорову?
– В смысле? – нахмурился Белецкий.
– Ну, когда я сказала тебе, что меня позвали на кинопробы… ты звонил ей после этого?
Он, глубоко смущённый, отвёл глаза.
– Не может быть! – потрясённо выговорила Вика. – Значит, это правда… И то, что ты согласился участвовать в фильме на этих условиях…
Припёртый к стенке, Александр вынужден был согласиться. Вика пребывала в самом настоящем шоке. Они даже поругались по этому поводу.
– Не могу поверить в то, что ты это сделал! – кричала она в слезах. – Я-то, наивная идиотка, вообразила, что действительно понравилась Милане Борисовне… А она всего лишь пошла у тебя на поводу.
