Глава 5
Образ реки крайне важен для понимания каждой детали этого повествования, – заявил на следующий день мистер Типтон, держа в руках «Сердце тьмы». – Кто может сказать, что он символизирует?
Дверь вдруг распахнулась, в класс ворвался прохладный воздух, и все как по команде повернули голову в ту сторону. Увидев копну светлых кудрявых волос, Амина тут же уткнулась в свою тетрадь. На пороге материализовался Джейми Андерсон. Мистер Типтон подошел к нему и пожал руку.
– Добро пожаловать, – широко улыбаясь, сказал он. – Мы ждали тебя вчера. Джейми, правильно?
Копна светлых кудряшек кивнула.
– Проходи, садись! Директор Фарбер сказал, что ты перешел к нам из Сент-Френсис.
– Да, – ответил Джейми немного сдавленным и хриплым голосом, как будто бы не оправился от простуды.
– А до этого жил в Чикаго?
– Мой отец был профессором Чикагского университета.
– Ах вот оно как! – В глазах мистера Типтона промелькнуло уважение. – Что ж, добро пожаловать! Садись!
Джейми обвел взглядом класс. Посмотрел на пустое место рядом с Аминой, а потом сел за свободную парту на другом конце класса. Его глаза глубокого, волнующего зеленого оттенка сверкали из-под суровых бровей.
– Итак, мистер Андерсон, последние две недели мы погрузились в изучение «Сердца тьмы», – заговорил мистер Типтон. – Мы уже прочитали первые сто страниц, так что придется вам нагнать класс за выходные! Полагаю, книги у вас с собой нет?
Джейми молча поднял книгу в тонкой обложке. Она выглядела не так, как издание, продававшееся в школьном книжном салоне.
– Отлично! – просиял мистер Типтон. – Кто-нибудь сможет рассказать Джейми об основных темах повести? Амина?
– Не надо, я читал, – к облегчению девочки, ответил Джейми.
– Правда? А мне сказали, что в Сент-Френсис эту книгу изучают только в старших классах.
– Я ее летом прочел.
– О, прекрасно! В таком случае, полагаю, ты имеешь представление об основных темах?
– Возможно, – отозвался Джейми.
Желудок Амины сжался от волнения, как будто ее медленно поднимал наверх вагончик на американских горках. Возможно?!
– Мы говорили о реке, – засовывая руки в карманы, сообщил мистер Типтон и стал покачиваться с пятки на носок. – Кто может сказать мне, что такое река?
– Жизнь!
– Смерть!
– Путешествие!
– Наваждение!
– Хорошо! – похвалил класс мистер Типтон. – Отличные идеи! Джейми, можешь что-нибудь добавить?
– Река, – ответил Джейми, подергав себя за левое ухо.
Нестройный гул голосов стих, уступив место звенящей тишине.
– И все? – невозмутимо спросил мистер Типтон.
– В каком-то смысле.
– А в каком именно? – поинтересовался мистер Типтон, но Джейми пожал плечами. – Нет-нет, продолжай, очень интересно! Пожалуйста, расскажи нам, в каком смысле река – это просто река.
Джейми пробормотал что-то невнятное, его уши покраснели, а Амина нервно заерзала на стуле.
– Нет соображений? Ладно, двигаемся дальше, – подытожил мистер Типтон, снова начиная расхаживать по классу. – Итак, путешествие. Какое же путешествие…
– В том смысле, что для того, чтобы прочувствовать эту книгу по-настоящему, лучше не пытаться давать названия всем содержащимся в ней символам, – выпалил Джейми и жутко покраснел – белыми остались лишь полукружья под глазами.
– Прошу прощения?
– Я хотел сказать, что, погрузившись в эту повесть – вы же так выразились, кажется? – не стоит хвататься за все ориентиры на пути, так эту книгу не прожить.
– То есть ты считаешь, что критическое чтение – бесполезное занятие? – явно веселясь, спросил мистер Типтон. – И твои одноклассники просто не проживают эту книгу по-настоящему?
– Я считаю: лучший способ прожить эту книгу – просто позволить ей случиться с тобой, а о том, что это все значит, подумать потом.
– Когда – потом?
– Когда станешь учителем английского в старших классах.
Амина громко охнула, и ей показалось, что она была не одинока, но каким-то образом Джейми посмотрел именно на нее, и она нервно сглотнула.
– Мистер Андерсон, давайте-ка ненадолго пройдемся, если вы не против!
Джейми встал и вышел из класса. Мистер Типтон аккуратно отложил в сторону мел и последовал за новичком.
– Обалдеть можно! – засмеялся кто-то, кто-то присвистнул – тихо и одобрительно, так обычно свистят вслед симпатичным девчонкам.
Рты получились отвратительно. Все без исключения. Она и нарисовала-то их плохо, но на фреске они выглядели совсем ужасно, потому что Акил настоял на том, что губы должны быть розового или персикового цвета. Рты Великих растянулись в улыбке хозяйки провинциального мотеля.
Но если Акил и заметил это, то виду не подал. Он гордо вел за собой Камалу, чтобы продемонстрировать ей свои успехи.
– Покажи, покажи, – хихикая, попросила мать, как будто Акил не собирался этого делать.
Он распахнул дверь в спальню, Амина взглянула на потолок, будто бы в первый раз. Фреска казалась темным гигантским пауком. Камала ходила под ней кругами, прижимая руки к сердцу и приговаривая:
– Потрясающе!
Акил отвел глаза в сторону, не в силах сдержать довольной улыбки.
– А кто это? – не унималась мать.
– Слева направо: Нельсон Мандела, Мартин Лютер Кинг, Махатма Ганди, Че Гевара и Роб Хэлфорд.
– Ой, ну конечно! А который из них Ганди?
– В очках.
Камала прищурилась, и Акил со вздохом добавил:
– Слева.
– Да-да, точно! – восторженно улыбнулась Камала. – А вот этот лысый парень кто?
– Роб Хэлфорд.
– Вокалист «Judas Priest», – объяснила матери Амина.
– Как мило! – воскликнула Камала.
В комнате Акила она казалась какой-то крошечной: смотрела на потолок и крепко обнимала себя за локти, словно в попытке удержать радость, не дать ей ускользнуть.
– И что теперь? Еще кого-нибудь нарисуешь? Или что-то?
– Пока не знаю.
– Может быть, небо?
– Небо? – нахмурившись, посмотрел в потолок Акил.
– Ну для фона! Вот тебе как раз и губка пригодится!
– О, классная идея, мам!
– Классная идея, – повторила Камала, и они с Акилом внимательно посмотрели вверх, запрокинув голову, а Амина наблюдала за ними, лежа на кровати. – Очень хорошо, Акил! Поверить не могу, что ты все это сам!
