Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
— Просто одна девушка.
— Ты здесь раньше часто бывал? — В ее устах это прозвучало очень мило.
— Да.
— И они впускали тебя?
— Я иногда проводил здесь время. Когда мне было плохо дома.
— Счастливый. Когда я убегаю, то не могу никуда пойти — меня либо тут же вернет назад полиция, либо похитят в какой-то притон, либо еще что-нибудь в этом роде. У мальчиков намного больше возможностей развлечься.
Он поднял на нее удивленный взгляд.
— Ты сбегаешь из дома?
— Постоянно.
Глаза их встретились.
— Почему?
— Ты читал Жана-Поля Сартра?
Она старалась отвлечь его, и ее не по-детски зрелые рассуждения его очаровывали, и он понимал, что она пытается увильнуть, поменять тему, но все равно хотел получить ответ.
— Нет. Так почему ты убегаешь из дома?
— Ох! Экзистенциальный кризис — ха-ха! — или, возможно, сложности домашней жизни.
Он вспомнил, как она босиком шла вдоль дороги, это было после того, как они с Элис…
— А каким образом ты очутилась на дороге в ту ночь? Когда я подвозил тебя?
— А ты почему там оказался?
А она умна! Не мог же он ответить ей: «Потому что я только что трахнул жену своего отца». Он мог всего лишь, сидя напротив этой ясноглазой девочки, подумать об этом.
— Нет, правда, — сказала она, заглядывая ему в глаза, — почему ты там оказался?
— Неважно. Давай уйдем отсюда.
Он готов был встать, но она схватила его за руку.
— Льюис!
Она любила его. Он видел это и боялся, что она собирается снова сказать об этом. Он склонился к ней. Она была открыта ему, ее лицо было открыто ему, и вся она была такой живой, полной надежд и ожидания.
— Послушай меня, Кит. Я могу причинить тебе только вред. Я совсем не тот, кто тебе нужен, понимаешь? Не тот.
— Но я же знаю тебя, — сказала она, и он подумал, что она сейчас расплачется.
— Ты забила себе голову какими-то детскими идеями насчет — не знаю, насчет чего, — но ты не можешь видеть главного.
— Но, Льюис, я могу видеть. — Взгляд ее стал жестче, и она сейчас не казалась такой уж юной. — Я вижу тебя. Ты думаешь, что ты темный, что тебя окружает сплошная тьма, но когда я смотрю на тебя… ты весь как будто светишься. Ты светлый. Просто светлый. И был таким всегда.
Ему показалось, что где-то что-то промелькнуло, что-то, чего он не видел раньше, что-то очень явное и в то же время неуловимое.
Она протянула к нему руку через стол, и для нее это был смелый жест. Он понял, что она, видимо, до этого никогда не держала за руку мальчика, подумал, что он совсем не мальчик и что он не имеет права взять ее руку, но он мог бы взять ее, мог погубить эту девочку или отпустить. Он протянул руку и осторожно отодвинул ее руку от себя.
— Давай-ка отвезем тебя домой.
— Я не собираюсь домой.
— Уже пора.
— Ничего подобного.
— Пойдем.
— Просто потому, что тебя ни с того ни с чего замучили ложные угрызения совести?
— Использование всего своего словарного запаса должно было тебя утомить. Пора баиньки.
— Я не устала, и если ты думаешь, что я еще ребенок, то…
— Я так не думаю!
Она одновременно и смешила его, и разбивала ему сердце.
— Нет, думаешь. Если хочешь знать, я даже более взрослая, чем ты.
— Это точно. Пойдем.
— НЕТ!
Отстранившись от него, она встала и пошла к бару, а Льюис наблюдал за ней — ему было интересно, что она будет делать. Убедившись, что он смотрит на нее, она стала проталкиваться к стойке и наконец втиснулась между двумя мужчинами. Она поочередно улыбнулась им обоим. Один из них оказался ударником, очевидно, во время перерыва он решил пропустить стаканчик. Он наклонился к ней и заговорил, а она стала кивать, посматривая на Льюиса, бросая ему вызов и вызывая улыбку. Для нее это явно была игра, и Льюис мог бы еще какое-то время любоваться этим, просто чтобы смотреть на нее, но он подумал, что это может зайти далеко, и встал. К тому моменту, когда Льюис добрался до них, ударник уже успел заказать ей виски. Льюис заговорил с ней, не обращая внимания на ударника.
— Пойдем, что за ребячество! — шепнул он ей на ухо.
Кит скорчила ему гримасу и взяла стакан с виски. Льюис забрал его и поставил на стойку.
— Эй! — возмутился ударник.
Это был здоровенный детина, на нем была цветастая рубашка, и он не понимал, что он не был частью того, что происходило между Льюис и Кит, что это была только их игра, которая доставляла им обоим удовольствие. Льюис проигнорировал его реплику и взял Кит за руку.
— Отпусти! — сказала она.
— Отпусти ее, — сказал ударник.
— Давай сядем, — сказал Льюис.
— Не хочу я садиться!
— Она не хочет садиться.
Льюис понял, что ему придется проявить настойчивость.
— Просто забудь об этом, ладно?
Это было ошибкой. Ударник принял боевую стойку и стал надвигаться на него. Но Льюису это было ни к чему, его больше интересовала реакция Кит, которая оказалась для него неожиданной.
— Простите, это вам — сказала она с сильным акцентом родного графства Суррей и отдала виски ударнику, который продолжал пристально смотреть на Льюиса.
— Пойдем! — сказала она Льюису.
— Ты же хотел ту даму, вот и иди с ней, — бросил ударник, и Льюис чуть не расхохотался.
В этот момент раздался свист и громкий рев трубы, ударник повернулся на звуки.
На сцену вернулись остальные участники группы, огни начали гаснуть, и теперь ударник уже не мог остаться здесь и разобраться с Льюисом, даже если действительно хотел это сделать. Он еще раз взглянул на Льюиса и ушел.
— Льюис!
— Я не собирался с ним драться.
— Нет, собирался!
— Как тебя легко разыграть.
— Ничего подобного. Ты собирался драться. Я ненавижу виски. Ты влюбился в Тамсин?
— Нет.
— Зачем же ты целовал ее?
— Она сама этого хотела.
Появилась певица. Это была чернокожая женщина с очень пышными формами, одетая в белое атласное платье и двигавшаяся очень медленно, как будто волочила ноги. Она вышла на середину сцены, наклонившись, — сначала бедра, а потом уже ступни, — и медленно улыбнулась.
— А вот и помощь, — сказала Кит.
Музыканты заиграли, но это была уже совсем другая музыка, это была старая песня Гершвина, которую благодаря обработке сначала было трудно узнать, с двойными басами и пианино, которое то заглушало басы, то пряталось за них; они поняли, что это за песня, только когда вступила вокалистка. Голос был мягким и хриплым, он играл с ритмом, а песня была про любовь и раскаяние; посетители начали танцевать.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
