1
Извечный и неподвижный терминатор мира Сумерки бежал точно под кораблем, вышедшим на низкую орбиту. Плавленым золотом сияло Восточное полушарие, лежащее по правому борту, и золотой этот огонь становился ослепительно-белым у горизонта, там, где, невидимый с этой высоты, кипел под вечно зенитным солнцем Полюс Света. И черным бархатом уходило влево от терминатора и от пути корабля полушарие запада, горизонт которого был резкой границей звездного неба и беззвездного провала тьмы.
Андрей курил, неотрывно глядя на скользящий в мониторах терминатор.
Странное настроение овладело им, едва они вышли из прыжка на периферии системы Сумерек. То ощущение Сказки, которое захватило его еще на Эдеме и стало объемнее и глубже на Семьдесят пятом, не ушло, но дополнилось чувством обреченности. Нет, Андрею не было страшно, и мысли о том, что случится, не терзали его; напротив, им владела некая отрешенная легкость, но источник ее был именно в уверенности, что он обречен – не на что-то плохое или хорошее, но на тот путь, которым идет. На тот путь, который сейчас наворачивает вдоль терминатора мира Сумерки его корабль.
Это чувство появилось у него еще тогда, когда, покинув Остров, они убрались за периметр безопасности станции и стали обсуждать дальнейшие действия. Андрей был задумчив, почти печален, и Сержик спросил, что с ним.
Андрей усмехнулся, сказал, имея в виду «большой» разговор на станции:
– Да вот не знаю теперь, что было на самом деле, по-настоящему, а что…
Сержик понял, о чем он.
– Андрей, я тебе никогда не врал и не совру.
– Ладно, – махнул рукой Андрей.
Тогда Сержик спросил его о дальнейшем пути, и Андрей как-то бездумно пожал плечами:
– Не знаю. Сила приведет.
– Но ведь куда-то двигаться все равно надо. Я хочу сказать, все равно надо решать куда идти, так ведь?
– Так. Только я не хочу делать этого сейчас. Подождем, пока что-нибудь случится. А пока давай лучше кофейку выпьем.
За кофе они вспоминали события на Острове и, конечно, самое необычное из них – встречу с Дедом.
– Ты помнишь, что он сказал, перед тем как уйти? – спросил Сержик. – «Добро пожаловать»… куда?
– «Добро пожаловать на терминатор», – Андрей отставил чашку: какая-то неясная мысль закрутилась у него в голове. – На терминатор…
– И что это значит?
– Терминатор… – повторил Андрей. – Место, где свет встречается с тьмой… Граница и своего рода место вечного поединка между Змеем и Фениксом, как в Сказке? И еще – точка неустойчивости. Но это – в переносном смысле. А в реальном? Я знаю только один мир в Галактике, где терминатор – основа всего.
– Сумерки? – сразу понял Сержик.
Андрей кивнул.
– Сумерки.
– Ты думаешь, Дед имел в виду эту конкретную планету? – спросил Сержик. – То есть… как бы приглашал нас туда?
– Вряд ли. Скорее всего, он говорил в символическом плане. Хотя, конечно, кто его знает?
– Тогда при чем здесь Сумерки?
– Понятия не имею. Но мы идем туда. Я уже насмотрелся «случайного» символизма в этой истории, и, кажется, верю ему больше, чем фактам.
Сержик пожал плечами:
– А что же мы там будем делать?
– Не знаю. Наткнемся на что-нибудь. Сила покажет…
– И что мы теперь будем делать? – повторил Сержик свой вопрос, усаживаясь во второе кресло и тоже разглядывая на мониторе терминатор мира Сумерки.
Андрей промолчал.
– А что ты имел в виду, когда говорил, что Сила приведет?
– Что как бы мы ни двигались, случится то, что должно. Если, конечно, мы сумеем не упустить предоставленную нам возможность.
– Ты хочешь сказать, что без разницы, что именно мы будем делать?
– Нет, конечно. Тут как-то все сложнее, почти наоборот. А впрочем… – он потушил сигарету. – Спускаемся.
– Что, прямо здесь?
На мониторе была видна бледно-зеленая лесостепь с темными пятнами более густых лесов и поблескивающими лужицами маленьких озер; где-то вдалеке, прямо по курсу, поднимались вершины гор.
– Ага, – сказал Андрей, уже принимаясь за ввод программы посадки.
Они довольно резко сошли с орбиты; когда высота упала до километра, а скорость – до звуковой, Андрей взялся за ручное управление. Лесостепь с этой высоты выглядела как-то солиднее, живее. Горы приблизились, и уже стало видно их подножие в нетронутой зелени лугов. Предгорья оставались в тени, а вот вершины гор были ярко освещены золотистым светом низкого солнца, видного только отсюда, с высоты.
