– Где Щукарь?!
– Видать, нету Щукаря уже на этом свете. Вперед побежал, да на поляну горелую попал. Значит, преставился наш подельник!
– А что ж, Никола даже не намекнул на эту напасть? Сгубить нас решил?
– захрипел Кондратий.
– Сдается мне, что попади Никола сюда, он бы вообще ничего уже написать не мог. Прости Господи, жуть-то какая. Ну, Кондратий, спасибо, уберег ты нас от верной погибели. Я ведь ничего и не учуял. Только голова потяжелела, да руки с ногами свинцом налились. Насилу вскарабкался. Сердчишко-то выскакивает, – Митяй приложил руку к груди. – Бухает, словно колокол.
Шлем тоже сидел сам не свой, кровь прилила от быстрой ходьбы в горку.
– Что это за место такое гиблое? Откуда горелость прет? Пожаров вроде не видать.
– А ты спустись еще разочек, поисследуй как надо.
– Заткнись, Кондратий. Я из интересу… В лагерь они вернулись старым путем.
Барбуда, как ему казалось, придумал хитрый план: проскочить незаметно Енисейск, Подтесово и Назимово, добраться до Вороговского многоостровья, где Енисей разливается на десятки километров, а широкое русло делится на десятки проток, которые в свою очередь образуют многочисленные острова и островки. Затеряться тут ничего не стоит. Здесь, совсем недалеко от устья Подкаменной Тунгуски, Барбуда и решил захватить экспедицию и заставить Катаева делать то, что потребуется ему, Барбуде. То, во имя чего он поставил на кон всё. Барбуде очень хотелось сделать хотя бы короткую остановку в Енисейске.
Но кто знает, не рыщут ли уже и тут помощники Блинова, не всплыло ли и его, Барбуды, имя в связи с дерзким убийством купца Перевалова.
Страх гнал его вперед.
Экспедиция тем временем занималась повседневной работой: геодезическими сьемками, промерами глубин, геологическими осмотрами, составлением гербария. А Барбуда, словно бы потеряв голову, без сна и отдыха, в предвкушении своего успеха, шел к Вороговскому многоостровью. Но, как случается нередко, люди, движимые страстями, нередко совершают ошибки, и порой роковые, которые сводят все дело к нулю. И тогда успех, который, казалось бы, уже почти достигнут, в мгновение ока превращается в неудачу.
Но все по порядку, ибо хроника событий имеет важное значение для нашего повествования… Пока Барбуда идет к своей цели, Катаев после долгих раздумий решает, что экспедицию следует завершить именно в Енисейске. Он поделился своими мыслями с остальными членами экспедиции, и все с огласились, что это будет разумно. Тем более что два месяца пути дали столь обширный и разнообразный материал, который потребует немало времени на обработку.
– Правильное предложение. Зачем нам в зимовку уходить. Под снегом, который в тех местах вот-вот ляжет, мы ничего не найдем. Жаль, правда, что на самой Тунгуске мы не побывали, – сокрушался Сидоров. —
Хотя, с другой стороны, Трапани покажет голландцам наши отчеты по Ангаре, по Енисею, наши рефераты по Карскому морю.
И, будем надеяться, оценит работу и поддержит следующую экспедицию. Ну, разве не понятно, что за один сезон такое расстояние покрыть невозможно! А в Енисейске можно организовать работу с гидрологическими и метеорологическими архивами.
– …и на следующий год прямо из Енисейска рвануть на Тунгуску, – закончил Яковлев. Что скажешь, Черчилль? Ты еще не раздумал вернуться к нам в следующем году со своими капиталистами?
– Я думаю, можно заинтересовать деловых людей, и не только американцев, но и российских подданных.
Все дружно поглядели на Черчилля, улыбаясь в знак одобрения и поддержки.
Но американец делал вид, что не заметил реакции приятелей.
– Отлично. Не будем, конечно, загадывать на год вперед. После всех наших приключений я становлюсь суеверным. Но ваше предложение мне нравится. Зиму поработать с собранными материалами, а поздней весной выйти в путь.
Все зааплодировали, а Катаев картинно поклонился, планы на будущее всем понравились. И все дружно засмеялись, каждый – радуясь своим тайным мечтам: кто встрече с родными, кто возвращению на родину, к житейским делам.
– До Енисейска еще день пути, а то и полтора, заметил Вадим Петрович.
– Жаль, нам не хватило времени, а тут рядышком, если судить по карте, интересное инженерное сооружение находится. – Яковлев разложил на коленях карту и ткнул пальцем в точку на Енисее.
Сидоров склонился над указанным местом и прочитал, растягивая слова: «Обь-Енисейский канал. Устье реки Касс. Левый приток Енисея, напротив острова Касовского».
– Мда, любопытный гидрологический объект соорудили наши местные инженеры и строители.
– Я слышал что-то об этом. Говорят, там применялись какие-то поразительные технологии. Но самому бывать не приходилось, – сказал Катаев.
– Неужели эту стройку все-таки удалось завершить? – отозвался Сидоров. – Это, конечно, не Суэцкий канал, но в дикой, практически ненаселенной местности сделать такую работу!
– Обижаете, батенька, – Яковлев вел себя, как краевед и заправский географ-путешественник. – Обь-Енисейский канал, представьте себе, существует не на бумаге, а в реальности, в этой самой непроходимой и безлюдной тайге, о которой только что изволили господин Сидоров рассуждать. И не просто существует, работает. Ра-бо-та-ет.
– Ох и устал я от ваших российских чудес, – запротестовал Черчилль. – Что у вас за жизнь, каждый день пусть маленькое, но чудо! Чудесный вы народ, чудесная страна! Нет, ну в самом деле, господа. Я говорю одному русскому: хорошо бы наладить выпуск двухколесных велосипедов для взрослых и трехколесных для младенцев. А он мне в ответ: «Как раз вчера и заложили кирпич в фундамент нового велосипедного завода».
Говорю другому, что было бы неплохо устроить пансибирские соревнования между авто и велосипедами. А он мне в ответ: «Разумеется, как раз через неделю проводим жеребьевку».
– Россия, дорогой Черчилль, это страна не чудес, а возможностей. Хотите славы – в Россию. Хотите геройства и подвигов – опять же к нам.
Сидоров прервал легкую беседу неожиданно деловым тоном:
– Господа, если он работает, тогда по Обь-Енисейскому каналу можно обеспечить поставку хотя бы малогабаритных грузов. Давайте, давайте, господин Яковлев, рассказывайте подробности.
Это важные коммерческие сведения.
Яковлев даже растерялся.
– Вам что, на самом деле интересно, господа?
– Конечно. Я тоже хочу послушать, – сказала Элен, ближе подсаживаясь к костру.
– Вот видите, Вадим Петрович! Все мечтают услышать ваш подробный рассказ о знаменитой стройке. – Катаев подкинул в костер несколько сухих дровинок, и стало еще теплее и ярче. – Начинайте!
– Друзья мои! Я искренне польщен, ваше внимание заставляет меня волноваться, и буду признателен, если вы, как истинные джентльмены, не заметите некоторых пробелов в моих знаниях.
