Недавно мой отец сказал кое-то неожиданное: фраза «риск – это плата за безопасность» была, на самом деле, вовсе не его личным кредо. Он намеренно состряпал ее, чтобы помочь своему вечно озадаченному сыну волноваться поменьше. Очевидно, совет был не столько стратегической, сколько эмоциональной поддержкой. Мне понадобилось всего лет сорок, чтобы научиться мудро ему следовать. Неплохо. Всем бы такого отца, как мой – этот человек учил меня использовал принципы метта на работе и дома за годы до того, как я столкнулся с буддизмом. Я мог бы понять это раньше, если бы был внимательнее.
На всякий случай оговорюсь, что я все еще часто тревожусь и иногда впадаю в дурацкое настроение из-за работы. Периодически я смотрю в зеркало и причитаю насчет растущей лысины, хотя парень, который стрижет меня, придумал небольшой трюк, чтобы хорошо ее спрятать. Иногда, когда я погружаюсь в очередную пучину, Бьянка указывает мне на пропасть между моей показной рекламой осознанности и тем, как я веду себя на самом деле. Я часто отвечаю, что «улучшение на 10 % оставляет мне огромное поле для того, чтобы быть придурком». Созвучно с этим, мой брат предложил свой вариант названия этой книги: «От полной ущербности до частичной».
Я все еще хожу к доктору Бротману. Те 2 года, когда я боролся с наркотиками, закончились 8 лет назад, поэтому наши с ним встречи стали гораздо реже. Однако иногда возникают моменты, когда нужен трезвый совет, а не медитация. Когда речь идет о моем счастье, я перехожу в тот лагерь, где можно хвататься за любое оружие, которое есть под рукой. Медитация, психоанализ, психотерапия, сон, физкультура, семья, друзья, искусство, выпечка – все, что только можно сделать, не навредив себе.
Есть новости из жизни наиболее интересных людей, упомянутых в этой книге. Джеймс Рэй недавно вышел из тюрьмы после заключения на два года за убийство по неосторожности. Судя по сайту, на котором он продолжает рекламировать свои книги, он задумывает вернуться в игру. Тед Хаггард со своей женой, Гейл, в прошлом году появились в передаче «Обмен женами» на ABC. Они участвовали в выпуске с актером Гэри Бьюзи и его невестой.
Что касается Дипака Чопры, его сын Готэм, кинопродюсер, выпустил в прошлом году документальный фильм, который показывает гуру в роли постоянно занятого отца: он все время пишет электронные письма, невнятно болтает и испытывает «ненасытное желание быть нужным». В одной из сцен Дипак едет на ретрит по медитации, но отказывается убрать свой телефон и заявляет, что он умнее, чем буддистские монахи, которые преподают там. В другом запоминающемся моменте Готэм спрашивает отца, всегда ли он прав, и Дипак отвечает: «Я склонен думать, что да». Когда я брал интервью у Дипака и его сына о фильме, я видел, как Дипак впервые проявляет слабость. Очевидно, посмотрев на себя глазами сына, он что-то понял. Дипак признал, что не всегда бывает прав. Этот разговор заставил меня переоценить его. Так же, как его сын в конце фильма, я начал ценить Дипака со всеми его недостатками. Этот человек появился из ниоткуда, сумел зародить медицину, основанную на влиянии разума на тело, и тем самым повлиял на множество людей. Я не всегда мог с ним согласиться – или даже понять, о чем он говорит – но его трудно не любить.
Внезапная симпатия к Дипаку была не самым странным событием, случившимся со мной в последнее время. Хоть, как я уже писал, эта история и не заканчивается просветлением, она все-таки похожа на классическую буддистскую легенду, потому что я увидел собственные ошибки. И, к собственному удивлению, я увидел что-то, что напоминает… просветление.
* * *
Все началось с самопроизвольных движений. Я медитировал и внезапно почувствовал, что мое тело захватывает какая-то удивительная сила. Она раскачивала мое туловище взад-вперед как кусок железа.
Затем я стал слышать голоса. Они напоминали космическое радио, по которому передают отрывки разговоров. Это было не похоже ни на что, слышанное мной ранее. Однажды я услышал что-то вроде передачи полезных советов с местной радиостанции. В другой раз я слышал, как повар японской кухни отчитывает своих подчиненных.
Когда я рассказал об этом Бьянке, она пригрозила, что сдаст меня в психбольницу. Мой брат посоветовал никогда никому больше об этом не рассказывать.
А вот Джозеф был ничуть не впечатлен. Он слышал от медитирующих миллион подобных историй. «Во время практики в Индии, – сказал он, – я слышал целые диалоги на хинди». Он сказал, чтобы я не придавал этому значения (до тех пор, пока голоса не начнут давать мне инструкции). Просто отмечай и иди дальше.
Я был разочарован. В голове вертелись самые разнообразные теории, одна грандиознее другой: голоса являются доказательством отказа от личности; я подключился к коллективному бессознательному; во мне живет множество людей. Все, что Джозеф сказал на этот счет, было: может быть. И все-таки в конце он с хитрым прищуром добавил: «Одна из ментальных способностей, в которые ты не веришь, называется Божественным ухом. Это значит, что ты слышишь звуки отовсюду».
Я определенно не собирался поверить в Божественное ухо, но это было первой трещиной в моей плотине. Оборона оказалась под угрозой.
Позже я услышал о публичном заявлении одной группы молодых нейробиологов. В отличие от своих предшественников в лице Джю-Бу, которые вслед за Джоном Кабат-Зином отделяли себя от традиционного буддизма, эти молодые ребята ориентировались скорее на «освобождение», чем на простое снижение стресса. Они проводили функциональное МРТ продвинутых йогов. Они, конечно, не доказали, что просветление возможно, не нашли центр мозга, отвечающий за поток энергии или связь с нирваной, но по крайней мере они пытались.
Я видел члена этой команды во время одной конференции. Это была молодая светловолосая женщина-нейробиолог из Брауновского Университета, доктор Уиллоуби Бриттон. Ее звенящие серьги, толстовка с капюшоном и постоянное использование слова «зануда» создавали впечатление попсовой преподавательницы йоги. Но затем она перешла к результатам глубоких и дотошных наблюдений. Она посмеялась над тем, что называется МакМедитацией и пожаловалась на то, что в эпоху «современного снятия сливок дхармы» просветление было «исключено из религиозного фольклора». Она спросила: «Как вы собираетесь описывать цели медитации, если вам запрещено говорить о просветлении?»
Я познакомился с доктором Джудом Брюером, невысоким 38-летним мужчиной с короткими темными волосами, великолепными зубами и энергичным поведением, в котором отражались и его глубокие корни из Индианы, и закалка престижного американского образования. Во время своих исследований в Йельском Университете он придумал кое-что революционное. Джуд Брюер изобрел нейронный механизм, который показывает медитирующему, чем занимается его мозг в данный момент. Во время нашей обычной, неосознанной деятельности мозг работает в пассивном режиме, в котором активизируются так называемые «зацикленные зоны». Медитация переводит мозг в режим осознанности и выключает пассивный режим. Произошло ли это переключение на самом деле, и показывает изобретенеие Брюера. Это аппарат, который сканирует мозг и отображает его состояние на мониторе. Если в мозгу отключается пассивный режим работы (то есть мозг переходит в режим медитации), экран становится синим. Если же эго снова подает голос, экран краснеет. По сути изобретение Джуда сообщает людям, правильно ли они медитируют. Доктор Брюер просил всех, кто считал себя опытным йогом, залезть в аппарат и продемонстрировать свои навыки. Испытать свои силы решилось около двенадцати человек. Многие из них сумели заставить экран посинеть. Идея Джуда заключалась в том, чтобы научить людей медитировать, да так, чтобы они не тратили время на неверные действия. Все это направило бы их на более короткий путь к просветлению.
