Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Если же мы посмотрим на отношение к России в других частях света, то обнаружим, что там отношение намного более позитивное. Китай, Индия, Бразилия, Мексика, абсолютное большинство граждан планеты оценивают Россию как позитивный фактор. Я недавно был приглашен ВВС на обсуждение темы «Должен ли Владимир Путин остаться?». Это было еще в ноябре, до того, как окончательно определилось, что Путин не пойдет на третий срок. И я обратил внимание, что все люди, звонившие не из западных стран, имели очень приличное представление о России. Да, у России есть внутренние проблемы, да, у России нет зрелой демократии, да, у России есть серьезные проблемы с коррупцией. Но я вас уверяю, что образ России в мире гораздо лучше образа Соединенных Штатов Америки.
Все последние американские опросы — Pew Research, CNN, ABC — показывают, что рекордсмен по негативному отношению в мире сегодня — США. Причем, самое негативное отношение к США — в самых близких в стратегическом отношении к ним странах: во Франции, в Германии, в Великобритании — от 65 до 75 процентов считают, что администрация Буша оказывает негативное воздействие на международные отношения. В Турции только 10 % населения хорошо относится к Америке, в Пакистане — только 5 %, в Египте — только 7 % населения. Посмотрите, какие уничтожающие цифры! А ведь Соединенные Штаты оказывают Египту помощь в размере 2,5 миллиарда долларов ежегодно, не только на военные, но и на экономические, на социальные цели. Госдепартамент США не случайно провел уже несколько совещаний насчет того, что образ Америки в мире катастрофичен, очень плох. Даже был введен такой пост — замгоссекретаря по public relations, по «пиару» Америки. Но ничего не помогает, потому что политика плохая.
Я не хочу сказать, что у России идеальный имидж в мире. Но смотря с чем сравнивать. И не надо имидж России рассматривать только с точки зрения Запада. Давайте сравним его с представлением о Соединенных Штатах, и мы поймем, что наш имидж уж точно не хуже.
Вопрос: Анатолий Чубайс сказал, что конфронтация с Западом слишком дорого обходится России.
Ответ: Не успел уйти Путин, как появляется Чубайс и говорит, что мы должны скорректировать нашу политику, мы не должны раздражать Запад. Появляется Кудрин, который предупреждает: если мы ее не скорректируем, то к нам перестанут идти инвестиции.
Но посмотрите на их отношение к Китаю. Китай — вообще коммунистическое государство. Он имеет довольно сложные отношения с Америкой. Но при этом Китай — рекордсмен по объему американских инвестиций. Потому что там выгодно делать бизнес.
Так что корректировку, к которой призывает Чубайс, делать крайне опасно. Это означает, что мы должны стать более послушными по отношению к Америке. Но это будет только за счет наших интересов. Американцы нам ничем не отплатят, это совершенно ясно. Путин уже помог однажды американцам в борьбе с терроризмом после 11 сентября. Что он за это получил? Буш пригласил Путина в Техас, угостил шашлыками и подарил техасскую шляпу. Этим дело и кончилось!
Вопрос: С чем связано усиление негативных отношений к России на Западе?
Ответ: Еще раз хочу сказать, что плохое отношение к нам на Западе связано с деятельностью западной пропагандистской машины. Мне много приходится выступать в западных аудиториях, как профессору МГИМО, как специалисту в области внешней политики. И я должен вам сказать, что как только выходишь на уровень реальных людей, а не профессиональных пропагандистов и профессиональных политиков, то отношение сразу меняется. Россию воспринимают сразу иначе. Россию воспринимают как важное государство, с которым надо сотрудничать, которое имеет, конечно, свои недостатки, которое, безусловно, не является законченной демократией, но которое уж точно не виновато во всех тех грехах, которые ему приписывает западная пропагандистская машина.
И вот этот разрыв весьма существенен. Мне кажется, что нам больше надо работать на западное общественное мнение. И меньше работать на то, чтобы убеждать профессиональных политиков, которые делают карьеру на антироссийской позиции, и профессиональных рыцарей холодной войны. Их убеждать бесполезно. Это только кидать деньги и усилия в топку. А выходить на людей — на западные общественные организации, на западные политические партии, на западную общественность, которая готова иметь более трезвый взгляд на Россию, гораздо более оправданно. Только в этом году у меня были публичные выступления в Дании, дважды — в Великобритании, в Швейцарии и в Чехословакии. Из общения с людьми в этих странах я вынес именно такое впечатление.
Вопрос: Эдвард Лукас называет западных политиков и бизнесменов, сотрудничающих с Россией, «попутчиками Кремля»…
Ответ: Этот человек в последнее время говорит столько чуши, что об этом даже не стоит рассуждать. Лукас работает в диапазоне холодной войны, о котором я уже говорил. И чем резче он звучит, тем больше он востребован. Аналитическая ценность его высказываний равна нулю. Ценность политологических суждений равна нулю. Зато ценность для некоторых кругов на Западе представляют его пропагандистские упражнения. Но западный бизнес, и в том числе британский, ориентируется уж точно не на людей типа Эдварда Лукаса.
Вопрос: Насколько свободна западная пресса? И согласились ли западные журналисты на Ваше предложение о сотрудничестве — участие в полемике на страницах The Financial Times и в Вашей программе «Постскриптум»?
Ответ: Западные журналисты в некоторых отношениях менее самостоятельны, чем мы. И это феномен, который я уже наблюдаю не раз. Помню, как-то ко мне подошел в Германии один журналист из известной немецкой газеты и сказал, что он хотел опубликовать статью против войны в Косово. И ему сказали — извини, это не наша редакционная линия. Он стал настаивать. Ему сказали, что в этом случае ему придется поискать другую работу… В Соединенных Штатах малоизвестному журналисту или аналитику было крайне трудно опубликовать материал против бомбардировок Югославии. Это позволил себе только Генри Киссинджер. Но для этого нужно быть Генри Киссинджером.
Обратите внимание, что у нас объем дискуссии вокруг вопросов внешней политике гораздо шире, чем в Америке. Ведь войну в Ираке начали критиковать в Америке только тогда, когда США начали ее проигрывать. А до этого ведь все были за войну в Ираке. Все как один.
В Америке было очень много журналистов, которые поддерживали до конца идею войны, а сейчас твердят, что Буш все неправильно сделал. В Америке все идет волнами, и существует колоссальный конформизм в прессе.
Там есть своя цензура и самоцензура. Поэтому, когда я предложил The Financial Times такой размен, я знал, о чем я говорю. А вот для Квентина Пила, обозревателя газеты, которому я это предложил, для него это проблема. Потому что я могу сделать с ним серьезное интервью и показать его в своей программе. А ему надо убеждать главного редактора, что нужен такой диалог с известным российским ведущим и политологом. И неизвестно, как на это посмотрит главный редактор. Поэтому Квентин Пил в ответ на мое предложение во время дискуссии, организованной РИА «Новости», вежливо сказал: «Алексей, мы будем рады видеть вас в Лондоне». Этот ответ был искренним.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
