Но Василий Шмелев дураком все-таки был… Или, наоборот, умным?
Женя улыбнулась и решительно провела острием кинжальчика по дорогим шелковым обоям, сделав глубокий и абсолютно прямой надрез непосредственно под собственным цветным фотопортретом, на котором была моложе и куда беззаботнее, чем сейчас. Рука у Жени всегда была твердая. Еще два безжалостных надреза, и квадратный лоскут обоев свернулся трубочкой, открывая очень простой тайник: углубление в стене, закрытое полированной деревянной дощечкой. Отковырнув ее все тем же кинжалом, Женя засунула руку в небольшое углубление и достала не слишком толстую, но плотную пластиковую папку, обмотанную скотчем.
Все дальнейшее Евгения Петровна делала не торопясь и очень тщательно. От возвращения назад дощечки и подклейки обоев стена приобрела почти прежний вид. Но «почти» ее, разумеется, не удовлетворяло. Пришлось перевесить собственный портрет пониже, дабы скрыть следы своей деятельности, а на гвоздик, оставшийся на старом месте, перевесить бра, находившееся прежде над кроватью с Жениной стороны. Второе бра, рассчитанное на Василия, она просто сняла: ничего подозрительного в этом нет: нет мужа, — значит, нет и светильника для него. Женя просто-напросто пожелала сделать так, чтобы ничто ей в спальне о бывшем супруге-бандите не напоминало.
Завершив ремонтные работы, Евгения Петровна, прихватив папку, двинулась на кухню, где для начала, сварила себе кофе покрепче, сняла с нее скотч и, задвинув предварительно шторы, присела за стол с чашечкой любимого напитка, дабы изучить как следует содержимое драгоценной находки. Жене предстояло сделать нелегкий выбор. Нелегким он был в первую очередь потому, что ошибиться она не имела права… Ни под каким видом!..
Георгий Георгиевич Аганян, владелец нескольких ресторанов и двух казино, успешно функционирующих в Северотуринске, вернулся в отвратительнейшем настроении с похорон теперь уже бывшего городского прокурора Сергея Кирилловича Пименова, так и не пришедшего в себя после настигшего его обширного инфаркта и скончавшегося четыре дня назад.
Хотя отвратительным оно было у него давным-давно, а отвратительнейшим стало сразу после громкого ареста совладельца химзавода Фомина: весь город обсуждал тот факт, что убийцей своего партнера Корсакова оказался именно он… Слышать эти разговоры Георгий Аганян спокойно не мог, и, когда его собственная жена попыталась обсудить с ним этот «кошмар», он не просто орал на нее не менее десяти минут, но и едва не зашиб дорогой статуэткой, разлетевшейся от удара о стену рядом с длинным носом супруги… Семейный скандал удалось погасить лишь на другой день ценой неимоверных усилий: жена Аганяна была не просто жена, но еще и доченька известного своими почти несметными богатствами в городе Ереване авторитета… Ереван, конечно, был от Северотуринска далеко, — считай, на другом конце света. Но и руки у папочки тоже были длинные, можно сказать, безразмерные.
Вообще, вокруг последнее время творилось черт-те что! И оно, это самое «черт-те что», постоянно маячило и над ним, Георгием, угрожая безбедной и налаженной жизни, а главное — замечательно доходному бизнесу. И во всем виноват был его проклятый взрывной характер!..
Георгий Аганян, в просторечии, для очень и очень узкого круга, просто «Жорик», решил, возвратившись с похорон Пименова, что сегодня вечером он напьется как следует. В одиночестве. Поскольку видеть чьи-либо поганые рожи не желает категорически.
— Никого не принимать! — бросил он на ходу охраннику. — Кого бы ни принесло — дома меня нет!
Отправившись после этого в сторону своей комнаты отдыха, служившей одновременно кабинетом, и полностью проигнорировав попавшуюся по дороге жену, Аганян заперся в избранном им убежище и для начала отключил два телефона: городской и мобильный. К сожалению, отключать второй сотовый телефон было нельзя — могли позвонить из того же Еревана, а в случае пожарной ситуации из казино: на каждом из объектов его бизнеса имелся один особо приближенный человек, знавший этот номер. Георгий Георгиевич очень надеялся, что никаких пожарных ситуаций не возникнет, а грозный тесть о нем сегодня не вспомнит.
Тяжко вздохнув, он подошел к бару и, некоторое время поколебавшись перед огромным выбором напитков, остановился на элементарной водке. И как раз в этот момент проклятый мобильник все-таки зазвонил. Незнакомым номером…
Аганян похолодел: неужели…
— Привет, Жорик. — Георгий Георгиевич недоуменно заморгал: он точно знал, что ни одной бабе дать этот номер не мог ни по какой пьяни…
— Не пугайся, это всего лишь супруга Шмеля… Ну и знакомая Ромы Мозолевского.
Аганян почувствовал, как по телу разлилась противная, отчего-то тошнотворная слабость… Случилось самое худшее… Или нет? Случилось не самое худшее из того, что могло на него свалиться?.. Господи, за что?! Ну да, за то… то самое…
— Что с тобой — лишился дара речи? — Женщина явно усмехнулась. — А если судить но снимкам, ты не из пугливых! Лихо ты эту девку…
— Да замолчите вы! — Аганян наконец вернул утерянный дар речи. — Что… Что вам нужно?
Вопрос был глупым — и он сам это отлично понимал. Эта сучка, эта тварь (он видел Васькину супругу лишь однажды и напрочь ее забыл) хочет, разумеется, того же, что и все: денег… Проклятая баба добралась до проклятых снимков… И еще счастье, что раньше, чем менты… Или не менты — прокурорские? Один дьявол!..
Будь проклято все — и она, и та девка, которую придушил, разъярившись на бездарную шлюху по пьяни, и которую ему помогли бесследно ликвидировать охранники «Щита», сделавшие, как выяснилось почти сразу, пару снимков «на память»… Будь проклят он сам, вляпавшийся по самое некуда!..
На снимках, видел которые он тоже один раз, Георгий Георгиевич Аганян с выпученными от ужаса глазами и уже протрезвевший, собственноручно сбрасывал шлюху в наспех вырытую в лесу яму, а после эту яму засыпал землей…
— У меня небольшая проблема, — прощебетал между тем как ни в чем не бывало женский голос в трубке мобильного.
— П-проблема?
— Ну да! — Она отвратительно хихикнула. — Вы же знаете, мужа забрали. Мне нужно на что-то жить — вот я и решила продать дачу… Кстати, место очень красивое, если вас это волнует: наверное, волнует, раз вы решили ее у меня купить…
Она умолкла, а Аганян, включившийся наконец в ситуацию, тяжело сглотнул:
— Сколько?
— Восемьсот тысяч… Долларов, разумеется! Вообще-то она стоит не меньше миллиона, но я делаю скидку на ремонт, реставрацию…
Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы начать торговаться:
— Больше пятисот не соберу!
— Еще как соберете! Особенно если в качестве приложения получите и снимки, и негативы… Будем торговаться?
— Шестьсот — и это последняя цифра… — просипел Аганян.
Она немного поколебалась и вздохнула:
— Ну хорошо… Видите, какая я уступчивая?.. Правда, должна предупредить вас сразу: один комплект снимочков я себе на память все-таки оставлю. Знаете, береженого, как говорится, Бог бережет!
