Юля Никанорова придирчиво изучила лицо Вилисовой, пылающее праведным гневом.
– А я уже грешным делом начала вам завидовать. Мечтала, как бы сама зажила на такие деньги. Сто тридцать миллионов!
– Да хоть миллиардов! Для меня это всего лишь цифры в балансе, а не живые деньги.
– Допустим, не вы. Тогда кто? Кто мог узнать ваш пароль?
– Я сама ломаю голову.
– С Кипром вор ловко придумал. Оффшорный счет и концов не сыщешь. А куда ушли двадцать семь миллионов? Зачем переводить их на брокерский счет в Москве? Это же явный след!
Как бы иллюстрируя свои слова Никанорова указала ладонью на экран компьютера. Ее взгляд зацепился, возмущенные брови медленно опустились, глаза сузились. Юля внимательно изучила цифры на дисплее и изумленно воскликнула:
Вилисова рывком развернула дисплей к себе, оценила ситуацию.
– Освободи место. Мы можем расплатиться по кредиту. Есть еще две минуты!
Никанорова поднялась и заметила переполох за стеклянной стенкой. В бухгалтерию вошли вооруженные полицейские и сотрудник прокуратуры.
Глава 73
– Вероника, – выдохнул пораженный Михаил.
В поврежденной люльке на тридцатиэтажной высоте цеплялась за жизнь Вероника Самошина. Бывшая любовница Леонида Скворцова. Бывший коммерческий директор «Бригантины». Яркая вспышка страсти в судьбе Михаила, которая закончилась трагедией на море.
Три года назад молодая эффектная Вероника Самошина получила в управление все акции «Бригантины». И в новогоднюю ночь задумала избавиться от юных владельцев торговой сети Дины Кузнецовой и Юры Скворцова. Вероника затопила яхту, чтобы инсценировать несчастный случай. Она вскружила голову Михаилу и рассчитывала, что ради ее любви и огромного состояния он присоединится к ее плану. Но Давыдов пошел против ее воли. Он бросился спасать детей и едва не погиб вместе с ними. Они выбрались из тонущей яхты чудом. А Вероника пошла ко дну после того, как он, вырвавшись из трюма на аквабайке, сбил ее.
– Узнал меня, Миша. В ту ночь, я не утонула. Меня вытащил капитан яхты. Я обещала ему денег, и он меня спрятал. А потом я уехала за границу и долго лечилась. – Вероника повернулась изуродованным боком и рывком головы откинула волосы. – Это твой подарочек. Последний «поцелуй» любимого мужчины. Нравится? Я сделала кучу пластических операций в лучших клиниках. Ты даже представить не можешь, как я выглядела в ту ночь после удара аквабайком! То, что ты сейчас видишь, это максимум, которого добились лучшие врачи.
Давыдов оправился от шока. Он вспомнил всё. Перед ним не безвинно пострадавшая овечка, а безжалостная хищница, причастная к смерти нескольких человек.
– Поэтому ты хотела изуродовать Дину?
– Пусть побудет в моей шкуре! На нее деньги с неба свалились, а я их выцарапывала всю жизнь.
– Состояние досталось ей от родителей, которых ты убила.
– Не я!
– С ними расправились по твоему заказу. По твоей вине погибла жена Скворцова и начальник службы безопасности Викулов, которому ты подарила телефон со взрывчаткой. А мальчика, который потерял зрение из-за взрыва петард в магазине, ты помнишь? Это ты приказала их поджечь, а обвинить в этом Дину!
– Это был несчастный случай!
– Слишком много несчастных случаев связано с тобой, Вероника. Сегодня в серверной должен был случиться еще один. Да?
– Прости, Миша. Я временно потеряла рассудок из-за денег. Вытащи меня отсюда!
– Ника Самос, она же Вероника Самошина, или как там тебя еще? Ты знаешь, в жизни есть справедливость, и несчастные случаи порой возвращаются к их создателям. Скоро сработает фотоэлемент, и по этому кабелю пойдет ток. – Давыдов указал место, где трос терся об оголенный кабель. – Уверен, что мощность подсветки приличная. Ты не будешь мучаться.
– Ты же любил меня! Спаси!
– Мне пора. Тебя утешит то, что Дина Кузнецова потеряет «Бригантину» из-за тебя.
– Куда ты отправил деньги? – вспомнила Вероника.
– Я вернул их туда, откуда их украли. – Давыдов отступил от края крыши.
– Ты не уйдешь! Ты спасешь меня!
– Прощай.
– Включи мой телефон! Посмотри видео и ты поймешь, что обязан меня спасти!
Давыдов посмотрел на смартфон, который держал в руке. Он собирался изучить содержимое, однако требование Вероники его встревожило.
– Это прощальный привет от тебя? Когда-то, таким образом, ты расправилась с Викуловым, который мог тебя разоблачить.
– Посмотри, Миша! Это очень важно. Это касается тебя и меня! – настаивала Вероника.
– Я не хочу прикасаться к тебе.
– Считай это моим последним желанием. Ну, же! – умоляла Вероника.
Давыдов заколебался. Его палец скользнул по сенсорному экрану, нашел значок видеофайлов.
– Найди видео. Называется «Федя». Быстрее!
Давыдов нажал воспроизведение. Появилось изображение детской комнаты. На ковре сидел лобастый кудрявый мальчик и с серьезным видом складывал из кубиков нечто похожее на корабль.
«– Что ты делаешь? – спросил голос Вероники.
– Блигантину.
– Почему?
– Там были мои папа и мама.
– А как тебя зовут?
– Федя.
– А кто твой папа?
– Михаил Давыдов.
– Кто он?
– Лучший плогламист. Он сколо плиедет к нам. Да, мама?
– Конечно, мой хороший. Папа обязательно приедет к тебе».
Изображение заметалось. По обрывочным картинкам было понятно, что Вероника обнимает и гладит мальчугана.
У Михаила ком подкатил к горлу. Он помнил свои детские снимки. Кучерявый малыш был похож на него в двухлетнем возрасте.
– Это наш сын, Миша. Он носит твою фамилию.
– Но…
– Ты же помнишь, как хорошо нам было. Я хотела иметь от тебя ребенка и сделала это в ту новогоднюю ночь на яхте.
Михаил желал бы забыть тот день, но память хранила его во всех деталях. Он помнил прекрасные мгновения любви с Вероникой и потрясение от ее чудовищного плана. Он помнил крики обреченных на гибель детей и холод морской воды, подступающей к горлу. Ему не раз являлось ночью видение, как он вылетает на аквабайке из затопленного трюма, врезается в спасательную надувную лодку, и на поверхность мохнатой медузой всплывают белый волосы Вероники. Тогда она была голубоглазой блондинкой.
– Почему… почему ты молчала?
