Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
— Есть еще кое-что… я настаивал, чтобы Модеста сама тебе рассказала, но ты же знаешь ее упрямство. Она решила, что пока не время и…
Аленка настойчиво дергала Лихослава за рукав, а еще умудрилась всучить ему свой ридикюль, веса, как подозревала Евдокия, немалого, и кружевной зонтик. Причем последний — открытым. И следовало признать, что королевский улан под зонтиком смотрелся весьма себе мирно и где-то даже умилительно.
— Помнишь, зимой она несколько приболела…
Евдокия кивнула. Маменька отличалась отменнейшим здоровьем, и зимняя простуда случилась весьма некстати, аккурат накануне покупки маленького стекольного заводика, который по задумке Лютика должен был быть перепрофилирован на производство умывальников. Нет, с заводиком Евдокия и сама разобралась, чай, не впервой, но маменькино нездоровье крепко ее испугало…
— Не в простуде дело? — тихо спросила она, сдерживая обиду.
Врал ведь столичный медикус, моложавый, лоснящийся, как грач по осени.
— И в простуде тоже. Сердце износилось, — столь же тихо ответил Лютик. — Она очень много работала, себя не жалея, а такое даром не проходит…
— Она поэтому нас сюда… спровадила?
— Не обижайся на нее, деточка, она хотела как лучше… мы договорились о том, что Модеста отправится на воды. Я узнавал, там очень хорошие целители…
Ни один врач не залечит надорванное сердце, это Евдокия знала, и Лютик не мог не понимать.
— Непосредственной угрозы нет, — с нажимом повторил он. — Но есть вероятность, что завтра…
…мамы не станет.
Нелепая какая мысль. Невозможная.
Главное — не разреветься… и будь все на самом деле плохо, разве ж отпустил бы Лютик ее одну?
— Ты…
— Собирался завтра уехать к ней, но придется задержаться…
— Она поэтому не отвечает мне?
— Да.
…и хорошо… плохо, что не сказала, но пусть отдыхает… Евдокия больше не станет беспокоить маменьку… в конце концов, она уже взрослая.
— Она поэтому хочет, чтобы я… замуж вышла?
— Да.
— Но… почему тогда просто не сказать…
— Потому, что она тебя любит. И хочет, чтобы ты, упрямая девочка, была счастлива.
Как-то женихи, которых столь рьяно подыскивала маменька, в представлении Евдокии со счастьем увязывались слабо.
— Ты так старательно отрицала саму возможность замужества… а скажи она о болезни, ты бы подчинилась, верно? И приняла бы любого, на ее выбор. А это неправильно. Модеста надеялась, что ты сделаешь собственный. Вот и приводила… разных неподходящих людей.
Интересный способ, но, надо признать, весьма в духе маменьки.
— Я… и без мужа выживу.
Лютик провел по поникшим ирисам, и те ожили… он ведь поможет, помогал и, надо полагать, давно, потихоньку подпитывая маменьку собственной светлой силой. Эльфы умеют такое… и, наверное, потому годы, казалось, шли мимо Модесты Архиповны. Но любому чуду предел имеется.
— Мне неприятно думать о том, что однажды Модесты не станет, но это — объективная реальность. А ваши законы таковы, что проблем с наследованием не избежать. Ты ведь знаешь, каково пришлось Модесте? И вам будет не легче.
Прав. Совершенно прав, Хельм задери всю родню и королевские законы. Евдокия стиснула кулачки… почему считается, что женщина только и способна что домашнее хозяйство вести?
— А ты?
— Я не являюсь королевским подданным, а согласно Статуту…
Ясно. За ним не признают права владения недвижимым имуществом. А уж двум девицам тем паче не видать семейного дела. Отыщется какой-нибудь дальний кузен, или двоюродный племянник, или еще кто-нибудь, столь же бесполезный… а то и вовсе правом короля назначат опекуна…
И что тогда?
Лютик не позволит их с Аленкою обидеть, поэтому роль бедной сиротки Евдокии не грозит, но… отдать то, на что потрачена если не жизнь, то годы ее, кому-то постороннему исключительно лишь потому, что этот посторонний — мужчина?
Ну уж нет!
И если для вступления в права наследования муж нужен, Евдокия его добудет! Отбросив косу за спину, Евдокия решительно огляделась.
Лихослав?
Неудачный вариант. Во-первых, потому как улан, во-вторых, к картам пристрастие испытывает, в-третьих, родня его сядет на шею… а в-четвертых… в-четвертых, он просто-напросто наглый, самоуверенный тип, которому доверия у нее нет и не будет.
Тип обернулся, верно почувствовав на себе Евдокиин взгляд, и подмигнул.
Что он себе позволяет?
Евдокия отвернулась. Нет, надо к вопросу подойти со всей возможной серьезностью. Если уж ей придется искать мужа, то делать это следует разумно… примерно, как к капиталовложению… сколько она дней думала, прежде чем решилась перевести пять тысяч сребней в акции Новой Почтовой службы? И не прогадала же… а муж чем отличается?
Ничем.
Надо составить список кандидатур, а рядышком дать характеристику. Плюсы… минусы… минусы — особенно, к плюсам-то привыкнется, недостатки же в процессе эксплуатации имеют обыкновение только увеличиваться. Во всяком случае, это касалось унитазов. Евдокия, конечно, подозревала, что с мужем будет несколько иначе, но… она справится.
Так уж получилось, что события, последовавшие за этой, воистину решительной, мыслью, стали неожиданностью для всех участников, каждый из которых пребывал в состоянии задумчивости.
Лютик, решив, что падчерица справится и без его помощи, отстал. Его тревожило и состояние супруги, серьезность которого она наотрез отказывалась признать, и не женское, порой пугающее здравомыслие падчерицы, и визит в королевство родичей…
Лихослав тоже приостановился. И Аленка, повиснув на его руке, испустила томный вздох, она глядела снизу вверх, старательно моргая, надеясь, что не слишком-то переиграла. Она чувствовала и раздражение спутника, и подспудное его желание Аленку стряхнуть, сунуть ей ее же зонтик, который Лихослав положил на плечо, и сбежать.
— Вы устали? — с надеждой поинтересовался Лихослав.
И Аленка радостно ответила:
— Что вы, конечно нет! Погода замечательная… и мне так нравится Познаньск! Представляете, я никогда-то прежде из Краковеля не выезжала…
Притворяться дурой было тяжело.
— Что ж так?
Смотрел Лихослав не на Аленку, на Евдокию, которая о чем-то задумалась и опять нахмурилась. И шла широким чеканным шагом. Юбки подобрала так, что видны были не только желтые ее ботиночки самого ужасающего вида, но и черные чулки, божьими коровками расшитые…
Где она их только взяла?
Вот на чулки-то Лихослав и уставился.
Хороший он. Терпеливый. И не будь Евдокия столь упряма, все бы у них сладилось… и подмывало рассказать, что никакая она не компаньонка и что приданое у нее не меньше Аленкиного, да и сама по себе Евдокия — золото, не по характеру, но по таланту, доставшемуся от покойного батюшки. Умела она делать деньги едва ли не из воздуха…
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
