Я кивнула пилоту, тот бросил на меня недоуменный взгляд и повернулся к Гейбу. Гейб пожал плечами и что-то сказал по-французски. За десять месяцев я успела записаться на курсы французского и стала понемногу изучать язык моей новой родины, но еще не настолько его освоила, чтобы понимать быструю речь с деревенским выговором, к тому же под рев горелки.
Гейб сказал что-то еще и добавил: «Allez-v». Давай.
Пилот глубоко вздохнул и быстро прокричал несколько фраз Гийому. Тот улыбнулся, помахал и ответил:
— Merci, monsieur!
— Гийом! — раздраженно крикнула я, когда поняла, что он вовсе не собирается приземляться, — Да что с тобой? Ты хоть представляешь, как мне будет трудно вытащить тебя из этой истории, даже если ты не разобьешься?
— Эмма, не волнуйся! — весело ответил Гийом.
Он снова включил горелку, и его шар поднялся еще выше. Наш пилот пожал плечами и последовал за ним, чтобы шары оставались на одной высоте и я могла докричаться до Гийома. В таком темпе он вылетел бы в верхние слои атмосферы уже через час.
— Если ты не убьешься, то попадешь в тюрьму! — крикнула я. — Ты это понимаешь?
— Не очень-то! — провопил Гийом. Он подошел к краю корзины и перегнулся через борт, чтобы посмотреть на землю. Корзина заболталась туда-сюда, и меня чуть не хватил удар. Гийом заулыбался. — Эй, Гейб! Ты ничего не хочешь сказать?
Ну, наконец-то! Может, хоть теперь мой друг попытается образумить своего полоумного братца?
— Давай, Гейб! — не сводя глаз с Гийома, сказала я.
— Да, между прочим, хочу! — в кои-то веки обратился Гейб к брату.
— Давно пора, — буркнула я.
— Отлично, Гейб! Слушаем тебя внимательно! Говори!
— Я хотел сделать Эмме предложение! — крикнул Гейб.
Я не сразу сообразила, что он имеет в виду.
— Что?! — вырвалось у меня.
— Ты выйдешь за меня, Эмма?
Я медленно обернулась. Гейб стоял на коленях на полу нашей корзины, протягивая мне открытую коробочку с бриллиантовым кольцом. От неожиданности я открыла рот, на глаза навернулись слезы. Я быстро их сморгнула.
— Гейб, — тихо сказала я. — Сейчас не время, ты же понимаешь.
Сердце бешено колотилось у меня в груди, когда я смотрела на своего любимого, который все еще протягивал мне коробочку и улыбался. Это было бы лучшее предложение руки и сердца, какое только можно вообразить, если бы в нескольких ярдах от нас Гийом не мчался навстречу неминуемой гибели. Я не могла поверить, что Гейб выбрал именно этот миг, чтобы задать мне самый важный вопрос на свете.
— Эмма! — крикнул Гийом.
Я обернулась, почувствовав себя виноватой за то, что ненадолго выпустила его из виду.
— Да, Гийом! У тебя все хорошо?
— Гейб разве не говорил тебе, что я девять месяцев работал пилотом воздушных шаров, когда мне было восемнадцать? Срок действия моей лицензии еще не вышел!
Я ничего не поняла.
— Погоди, что?!
— Это мой шар! — прокричал он в ответ, — Симпатичный, да?
— Твой?! — переспросила я, — Так ты нарочно все это устроил?
— Может быть! — весело провопил Гийом.
— То есть ты не крал шар? — недоумевала я, — И ты не улетишь в космос и не врежешься в Эйфелеву башню?
— Нет! — Гийом улыбнулся, — Дело того стоило: видела бы ты свое лицо! Не хочу тебя разочаровывать, Эмма, но я честно заплатил за оба шара! Мало того, французское правительство официально разрешило мне находиться в этом воздушном пространстве! Удивительно, сколько всего может позволить себе рок-звезда!
— Ч-что?!
— Да-да! — ликовал Гийом, — Конечно, мне безумно хочется услышать, что скажет тебе мой братец, но я, пожалуй, оставлю вас наедине! Au revoir! Увидимся на земле!
С этими словами Гийом выключил горелку, и его шар поплыл вниз. Он помахал мне еще раз, послал напоследок воздушный поцелуй и отвернулся. Медленно, как во сне, я повернулась к Гейбу. Он все еще стоял на коленях, протягивая мне кольцо.
— Ну? — тихо спросил он. — Ты выйдешь за меня замуж?
Я улыбнулась, не веря своему счастью, поморгала обвила руками его шею и рассмеялась.
— Конечно, выйду! Да! Да!
Гейб облегченно выдохнул.
— Я на это надеялся. — Он с улыбкой достал кольцо из коробочки. — Можно?
Я кивнула, и Гейб надел кольцо на мой безымянный палец. Оно пришлось точно впору. Мы немного полюбовались, как оно сверкает в свете заходящего солнца.
— Felicitations! — поздравил нас пилот, о котором я совсем позабыла.
— Merci! — просияв, ответила я.
— Надо же, почти без акцента, — поддразнил меня Гейб. Я закатила глаза.
— Мне еще учиться и учиться. Француженкой я пока не стала.
— Ну, не знаю, — хитро улыбнувшись, сказал Гейб. — Поцелуи ты уже освоила.
Он приник к моим губам, и я поцеловала его в ответ, чувствуя, как ветер играет с моими волосами. Наш шар поплыл вниз. Гейб обнял меня за плечи и прижал к себе. Когда солнце спряталось за горизонтом, а шар Гийома под нами плавно скользил к земле, мы крепко обнимались и смотрели, как ночь спускается на Город света.
Заключение
Пять лет назад я, совсем как главная героиня этой книги, неожиданно переехала в Париж. Французского я не знала и в Париже была только раз, вместе с семьей. Я и представить не могла, что буду там жить. Это был самый необдуманный поступок из всех, что я совершала, и он изменил мою жизнь.
То лето оказалось для меня переломным во всех смыслах. Я не только распробовала изумительную выпечку, диковинные сыры и потрясающие вина, не только познакомилась с обворожительными французами, но и повстречала в Париже саму себя. Каждый день я писала на Марсовом поле или где-нибудь на берегу Сены, ходила по магазинам с моей соседкой Лорен, устраивала пикники в парке и кулинарные эксперименты на нашей крошечной кухне (поразительно, но ее окна выходили на Эйфелеву башню!), пробовала удивительнейшие вина и постепенно влюблялась в город и его жителей. Здесь я начала писать первый роман и встретилась с моей лучшей подругой Лорен, тоже писательницей.
В этой книге вы вместе с Поппи и Эммой познакомились с местами, которые много для меня значат. Например, мы с Лорен жили в той самой квартирке на улице генерала Каму, рядом с Американской библиотекой и Эйфелевой башней. «Кафе ле Пти-Пон», где Поппи и Эмма ужинали в первый вечер, было одним из моих любимых в Париже. «Лонгхоп» и «Бар дикс» — мои любимые бары. «Ле рефюж де фондю» — самый настоящий ресторан, где посетители действительно пьют вино из детских бутылочек.
Долгое время я считала, что меня изменил сам Париж, что именно он пробудил во мне новое чувство свободы и уверенности. Но потом я постепенно осознала: все эти перемены произойти оттого, что я наконец-то, впервые в жизни, позволила себе быть самой собой. Вовсе не обязательно ехать в Париж, чтобы стать лучше. Надо только поглубже заглянуть в себя, выйти из привычного кокона и поверить, что ты можешь все. Как говорят во Франции, a couer vaillant rien d'impossible. Для храброго сердца нет ничего невозможного.
