Вместо этого он сосредоточился на том, что находилось в непосредственной близости. Прожекторы, освещавшие внутреннюю сторону моста, были огромными, как солнце, и столь же ослепляющими. Прямо на них лучше не смотреть. Он сел. Кусок ткани зацепился за винт, крепивший лестницу ко дну люльки.
Один край ткани был подшит. Другой — оборван. Было очевидно, что этот кусок оторвали: от юбки, которая была на Элизе вчера вечером.
Он аккуратно снял ткань с болта, за который она зацепилась, и положил в коричневый пакет для улик. Медленно встал и положил пакет в карман.
Сверху его засыпали вопросами. Теперь оставшимся на мосту не было видно Дункана, и они тревожились за его безопасность. Они хотели знать, все ли с ним в порядке. Они умоляли его соблюдать осторожность. Уорли спрашивал, что он нашел.
Не обращая внимания на крики и забыв о том, что боится высоты, он посмотрел вниз, на реку. В этом месте она была больше сорока футов глубиной. Он посмотрел на медленно плывущий танкер, целый плавучий город, который проходил сейчас мимо ресторанов и баров на Ривер-стрит. С другого борта тянулись доки Уэстин-Рисот.
Горло у него сжалось. Он понял, что может означать потерянная Элизой босоножка и этот клок ее юбки.
Скорее всего, уйти живой с этого чертова моста ей не удалось.
Глава 18
Судья Лэрд мерил шагами небольшой офис отдела особых преступлений, вполголоса убеждая себя, что его жена жива. На уродливом коричневом ковре была заметна протоптанная им дорожка. Время от времени он возмущался тем, как вопиюще медленно и бестолково ведется расследование.
Он требовал немедленного ответа на вопросы, на которые ответа ни у кого не было. И не желал слушать честное: «Мы не знаем, но делаем все, чтобы узнать».
К несчастью, заботиться о нем поручили Диди.
Огородив большой участок моста, включавший в себя лестницу и люльку, Диди вместе с Биллом Жераром и судьей вернулась в полицию. Дункан с Уорли остались руководить расследованием, к которому должны были подключиться другие органы охраны правопорядка.
Диди пыталась возразить, что роль сиделки ей никогда не подходила, но капитан Жерар отдал приказ и не был намерен его обсуждать.
Не будь судья таким скотиной, она бы даже пожалела его. Он редко обращался к ней с вопросами. Игнорировал ее замечания и предложения. Он терпел ее, но и это только потому, что другого выхода не было.
Такие вот Като Лэрды, старые добрые ребята, которых узнаешь в любом костюме, пусть он даже пошит на заказ, развили комплекс, заложенный в Диди ее родителями, особенно отцом. Высокомерие судьи превратило ее в посредственность, свело на нет ее заслуги. В его присутствии она чувствовала себя так же, как с отцом, — вроде звездочки из фольги, которая пытается заменить собой золото высшей пробы, которым был ее старший брат.
Она должна была допросить судью о том, что он делал до того, как ему сообщили о найденном в машине его жены трупе Наполи, и что он знает о местонахождении жены в тот же период времени.
Более дерьмовое занятие придумать было сложно.
На судью напала какая-то маниакальная подвижность. Он мог усидеть на месте не дольше пары минут. Он отвлекался на каждого, кто входил или выходил из отдела. Если звонил телефон — а случалось это довольно часто, — он подпрыгивал чуть не до потолка.
Когда ей удавалось все-таки привлечь его внимание, он либо отвечал с демонстративной неохотой, либо начинал оскорбляться по любому поводу, хотя она из кожи вон лезла, чтобы не задеть его.
— Когда вы последний раз видели миссис Лэрд?
— Около девяти тридцати. Мы поужинали. Элиза хотела пораньше лечь спать. Тогда я решил поехать в загородный клуб, спросил, не возражает ли она. Вчера там должны были играть в покер мои друзья.
— Но ведь миссис Лэрд страдает бессонницей и спать ложится поздно?
— Она купила снотворное, которое, как она надеялась, Должно было ей помочь.
— Кстати, вы часто играете в покер накануне рабочей недели?
— Нет. Мы оба были расстроены и хотели отвлечься от того, что ждало нас на следующий день.
— Что же такого печального вас ожидало?
— Детектив Хэтчер посоветовал нам захватить с собой адвоката. Как будто Элиза преступница.
— Мы хотели задать еще несколько вопросов про ее отношения с Коулманом Гриэром.
— Элиза подробно вам все объяснила.
Диди решила пропустить это замечание мимо ушей и продолжила:
— Вы говорили с миссис Лэрд по телефону после того, как уехали из дома вчера вечером?
— Нет. Я надеялся, что снотворное подействует, и не хотел беспокоить ее звонками.
— Судья, я сомневаюсь, что она принимала снотворное. Мы знаем, что спать она не ложилась. — И прежде чем судья начал метать громы и молнии, продолжила: — Во что была одета ваша жена, когда вы ее видели в последний раз?
— Юбка и топ без рукавов. Вам, детектив Боуэн, это уже известно. Я опознал кусок ткани, который ваш напарник нашел в люльке. Это был кусок юбки Элизы.
— Вы уверены? Большинство мужей не заметили бы или не запомнили…
— Я не из их числа, — ледяным тоном сказал судья. — Юбка была новой. Это был мой подарок, я купил ее накануне. Она примерила ее для меня.
— И на ней были босоножки с бирюзой?
— Она была босиком.
— За ужином?
— Мы ужинали в спальне.
— Ясно. Вам подала его миссис Берри? — Он кивнул. — Во сколько она ушла?
— Капитану Жерару она сказала, что в половине одиннадцатого.
— Значит, после вас.
— Да. Хотела убедиться, что не понадобится Элизе.
— Через некоторое время после ухода миссис Берри ваша жена надела босоножки и уехала на машине.
— Мы не знаем, при каких обстоятельствах ей пришлось уехать, — сказал он. — Возможно, ее заставили.
— Возможно. Но капитан Жерар побывал в вашем доме и не заметил никаких следов борьбы или вторжения, ничего. Ограбление можно сразу исключить — по его словам, все драгоценности: обручальное кольцо и серьги с крупными бриллиантами — вы нашли на ее туалетном столике.
— Да.
— Похоже, она очень торопилась, когда уходила из дома. Даже обручального кольца не надела. Такое забудешь, только если бежишь куда-то сломя голову.
Судья хранил каменное молчание. Диди барабанила карандашом по блокноту, в который записывала показания.
— Судья, у вас есть предположения насчет того, куда могла поехать ваша жена?
— Если бы они были, неужели я бы не поехал туда за ней?
— У нее есть семья или друзья?
— Нет.
