Позади него вспыхнул темно-малиновый огненный полукруг, концы которого приблизились к концам голубого.
Голубая снисходительно кивнула и произнесла начало заклинания:
Заклинаю Огнем, Землей и Водой
И Воздухом — да оставят сей круг
Все силы. Он чист. И никто живой
В него не войдет, ни враг и ни друг.
Морган с силой дернул Дункана за рукав.
— Дункан! Понимает ли он, что происходит? Если он завершит заклинание, круг замкнется, и его не разорвать, пока кто-то из них не утратит всю силу.
— Не знаю, Аларик. Но если он завершит заклинание, значит, он владеет магией Бриона. Ведь Келсона этому не учили.
И Келсон ответил:
Застыло Пространство, и Время стоит.
Никто не покинет круга, доколе
Здесь двое. И кто из двоих победит,
Тот круг разомкнет и выйдет на волю.
Келсон умолк, и оба полукруга соединились, вспыхнув единым фиолетовым пламенем; соперники оказались замкнутыми в тридцатифутовом пространстве, где им предстояло сразиться.
— Как вызванный, ты имеешь право первого удара, умненький мой короленок.
Келсон отказался от своего права, и глаза колдуньи чуть расширились, однако, она, похоже, ожидала этого, ибо кивнула одобрительно и, сложив ладони, вытянула перед собой руки. Затем, что-то неразборчиво бормоча, развела их в стороны, и в пространстве меж ее ладонями засветилась голубая сфера.
Сфера начала расти и вскоре, достигнув размеров человека, приняла форму воина в полных доспехах, с голубым щитом в одной руке и блистающим мечом в другой. Воин этот, излучавший голубое сияние, огляделся, увидел принца и двинулся к нему.
Келсон размышлял не долее секунды; он возложил правую руку на левую и вытащил из сжатого кулака сияющий малиновый меч. И когда голубой воин приблизился, из левой руки Келсона вылетела молния и разбила голубой меч, а сам Келсон отрубил воину голову. Тот с глухим стуком рухнул на пол и растаял, как растаяло и оружие Келсона.
Голубая колдунья в досаде сжала кулаки, но тут же принялась творить новое заклинание, и люди в церкви тревожно зашептались, боясь за своего отважного молодого короля.
Дитя Дагона, любимец Баэла,
Повинуйся зову, услышь приказ:
Я заклинаю Сына Мрака
Явиться ко мне сейчас.
Приди, порази тщеславного принца,
Да найдет он погибель в твоем огне.
И власть, что он захватил незаконно,
Верни Голубой колдунье — мне.
Когда она умолкла, раздался грохот, и перед нею в воздухе начал сгущаться черный дым, принимая форму какого-то крупного призрачного существа, похожего на человека, но с чешуйчатой кожей и огромными когтями и зубами. Оно стояло в центре круга, моргая глазами, когда Келсон начал читать свое заклинание:
Властитель Света, блеск и сиянье,
Услышь слугу своего
И помоги защитить народ,
Королем признавший его.
Дай мне силы очистить круг,
Сразить порожденье зла
И вернуть его в ад, откуда к нам
Голубая его призвала.
Адская тварь ринулась к нему, разинув зубастую пасть, изрыгавшую голубое пламя, но Келсон уже дочитал заклинание. И пальцем, на котором горел рубин, он резким движением указал в пол в нескольких ярдах от морды чудовища.
В этот самый момент солнце выглянуло из-за облаков, лучи его пробились сквозь высокое витражное окно, и на пол, в то самое место, куда указал Келсон, легло вдруг яркое, многоцветное пятно. Адская тварь вбежала в него и тут же вспыхнула голубым огнем, задымилась, и все зрители дружно ахнули. Она визжала и корчилась в агонии, но никак не могла вырваться из светового пятна, которое словно сжигало ее плоть. Наконец она, завертевшись, рухнула со страшным криком, протянула к Голубой лапу, словно обвиняя ее, и затихла. Затем чудовище исчезло, растаяли последние струйки едкого голубого дыма, и на полу, где оно лежало, остались лишь играющие красные и золотые блики.
Келсон опустил руку, зловеще сверкнул Огненный перстень на его пальце, и в тот же миг солнце снова скрылось за облаками. По церкви, тихий, как журчание ручейка, пронесся вздох облегчения, а Келсон посмотрел на свою соперницу, и глаза его ярко блеснули.
Теперь, колдунья, хватит нам играть,
Я не желаю больше расточать
Тебе в угоду силы, что даны
Мне для защиты собственной страны.
Я в свой черед назначу испытанье —
Огонь рассудит наши притязанья.
Кто устоит пред огненной стеной,
Тот будет править этою страной.
Он вытянул руку с перстнем в сторону своего злейшего врага, и колдунья приняла его вызов со всей своей неукротимой гордостью. В тот же миг ее половина круга заволоклась голубым туманом, а его — малиновым, и там, где проходил раздел, запылала полоса фиолетового огня. Полоса эта, пока оба мага нащупывали слабые места противника, неистово колебалась, но уже через несколько мгновений начала неумолимо продвигаться к Голубой.
Та стала медленно пятиться, дюйм за дюймом, пытаясь сохранить свои позиции, но вскоре натолкнулась спиной на непроницаемую границу круга. Тихо вскрикнув, она оглянулась, потом упала на колени и, когда сила Келсона поглотила остатки ее силы, закрыла голову руками.
На мгновение весь магический круг заполнился малиновым туманом, а потом его не стало. Лишь всхлипывала, скорчившись на полу, женщина, теперь простая смертная, а на нее смотрел юный король, ошеломленный своей первой победой.
Затем Келсон медленно опустил руку и с бесстрастным лицом обратился к солдатам Голубой колдуньи.
— Кто из вас командир?
Под его твердым взглядом они замялись, потом вперед выступил один, в мундире лейтенанта, и почтительно поклонился.
— Я, милорд, — он неуверенно глянул на свою бывшую госпожу и продолжил: — Мое имя — Бреннан де Колфорт, и я отказываюсь от клятвы верности, которую давал Голубой. Я клянусь, что никогда не стану причинять вам зла, и прошу простить меня и моих людей.
— Вероломный пес! — выплюнула Голубая, вскакивая. — Как ты смеешь?
— Тише, — сказал Келсон и повернулся к своему Поборнику. — Морган, что вы скажете?
Тот поднялся на ноги и, поддерживаемый Дунканом, подошел к принцу.
— Это небольшой, но знатный род из северного Ланспера, мой принц. Древний и гордый.
— А вы, святой отец?
— Я не слышал, чтобы де Колфорты изменяли своей клятве, мой принц, — ответил Дункан.
— Что ж, хорошо. Я делаю вам следующее предложение, Де Колфорт: я прощу вас и тех из ваших людей, кто пожелает принести мне клятву верности, с одним условием — вы сопроводите Голубую в Шепару, в изгнание, затем возвратитесь в свои земли и никогда не станете досаждать более мне и моим подданным.
