Таня поднялась, прошла на кухню, заявив, что неплохо бы поставить кофе. Юля постаралась ее опередить — вот не хватало только, чтобы кофеварка потом оказалась сожженной. А на обратном пути сложенная вчетверо записка оказалась в Олином рюкзачке.
Потом пили кофе, неспешная беседа о том о сем продолжалась, кот, наконец, вылез из-под диванов и шкафов, был торжественно презентован, поглажен и почесан за ушком. О Стасе речи больше не шло.
Только когда Таня уже собралась уходить, Оля поймала ее уже в прихожей.
— Ты с ним поосторожнее все-таки, — сказала она. — Если заметишь что-то странное — вот номер моего мобильника, лучше позвони и предупреди, — она достала клочок бумаги и записала несколько цифр.
— У тебя и мобильник навороченный появился? — удивилась Таня, вспомнив, что на дне рождения от Оли не было даже подарка — что поделать, бедность есть бедность.
— Есть, — улыбнулась Оля. — На новой работе выдали.
— А ты кем сейчас работаешь?
— Да так, фирма — всего помаленьку… Офис-менеджер.
Оля явно не собиралась распространяться о своих служебных обязанностях.
Стас присоединился к Тане, стоило ей выйти за порог. Оказывается, он прошелся по магазинам, потом минут пятнадцать слонялся по двору.
— Все в порядке? — хмуро спросил он.
— А что может быть не в порядке? — ответила Танечка.
— Тогда — поехали.
Больше всего ему хотелось не возвращаться назад, на Васильевский, а броситься бегом в квартиру Юли, таща за собой ничего не понимающую Таню, и потребовать от Оли, чтобы та немедленно ехала с ними в штаб О.С.Б., о котором она наверняка знает, и просить, требовать помощи и защиты.
Но он прекрасно знал: не добегут они с Таней до квартиры, а если и добегут — все равно ничего сказать уже не смогут. С.В.А. работает хорошо, а дежурившая на улице иномарка со знакомыми номерами лишала его всякой надежды. Оставалось рассчитывать только на одно: О.С.Б. примет меры, прочитав его записку. Если письмо уже в руках у Оли, оно наверняка попадет по назначению. А охотиться на нее маги из С.В.А. в здравом уме не станут — открытых конфликтов с О.С.Б. старались избегать, слишком плохо они могли кончиться.
Уже в машине Танечка вкратце пересказала, о чем они беседовали с Ольгой.
— Где она теперь работает, не сказала? — спросил Стас.
— Нет… В какой-то фирме, а больше — ничего…
Что это за «фирма» и чем она занимается, Стас и без того отлично догадывался.
Оля была немного удивлена поведением Танечки. «Исгерд, наверное, жутко расстроена», — думала она, распрощавшись с Юлей и спокойно идя по проспекту в направлении «Нарвской». Хотя, сколько она помнила, Исгерд к таким мелочам жизни, как измены парней, относилась всегда очень философски.
Надо было устраиваться на новом месте, а дней через пять, когда вернется сестра, побывать дома. Она уже твердо решила, что переедет. Лучше собственная комната в «общежитии», где все, так или иначе, свои, чем жизнь с чужим человеком под одной крышей. Именно чужим, несмотря на биологическое родство. Кровнородственные связи не выбирают — тем они, зачастую, и плохи. Деньгами Верка до своего восемнадцатилетия будет обеспечена, а дальше пути сестер разойдутся. Она останется в О.С.Б. — а сестра, скорее всего, выйдет (а лучше сказать — выскочит) замуж, родит ребенка, дискотеки-клубы останутся в прошлом. И будет она, как все, жить скучной семейной жизнью, считая свою старшую сестру то ли чокнутой, то ли изгоем, то ли даже семейным позором.
А в том, что ее новые друзья и коллеги по работе — именно свои, Оля не сомневалась.
Более того, она уже сделала для себя выбор, в каком подразделении в итоге окажется.
Конечно, в «Астре» и «Эквилибриуме» народ тоже неплохой, и даже очень неплохой, — но все же, там не совсем то, что бы ей хотелось. Правда, Эйно и Настя говорили, что спешить с выбором не нужно, что все успеется — однако, ее выбор сегодня уже состоялся.
★ ★ ★
— Ну что, Миня, как наш клиент?
— Готов клиент, Иван Анатольевич! Хороший нервный срыв ему обеспечен! Я тут применил один небольшой приемчик.
— Ну-ну, рассказывай, — шеф С.В.А. сосредоточенно хмурился, сидя у себя в кабинете.
Миня рассказал — и про случай с черникой, и про встречу Танечки с Ольгой Савченко.
— Я, конечно, не видел, но она наверняка передала какую-то записку, — закончил он свой доклад. — Он просто не мог не попытаться выйти на противника — хотя бы таким образом.
— Отлично. Значит, ждем наших «соседей» завтра на «Фрунзенской». Но пасти они будут именно Танечку. А мы с тобой будем пасти их самих. Усёк?
Миня осклабился в улыбке, сейчас, в кабинете шефа, он мог ее совершенно не стесняться:
— Конечно.
— Ты, главное, за ним следи, понятно. А все остальное я сам устрою.
Миня и тут кивнул.
Конечно, уследить за всем — задача, почти невыполнимая, даже если ты очень давно подружился с магическим зрением.
Разумеется, Миня-вампир следовал за Танечкой всю дорогу, конечно, он же и устроил «приемчик» с ее падением на тротуар и раздавленной черникой. Только выяснить, что она покупала в аптеке, топтуну и в голову не пришло.
Глава 33
Мучительные сныСон… В последнее время Яна мучили сны, а жизнь в О.С.Б. казалась всего лишь продолжением того, что началось с ним, когда он пересек границу Запределья на Витебском.
Когда он очнулся, рядом с ним оказались те, кто называл себя его друзьями. Ян видел, что они не лгут — говорилось это вполне искренне. Вот только понять его до конца не смог ни один из этих людей.
Сегодня к нему пришли родители. Яна заранее проинструктировали, что и как говорить.
Во-первых, непосвященным совершенно ни к чему знать о самом существовании О.С.Б. Во-вторых, никакой особой лжи сказано и не будет. Успешно сдал экзамены? А разве это не так? Разве его путешествие в Запределье и пребывание там больше суток — это не экзамен? И более чем успешный, надо сказать… Он будет теперь учиться в едва ли не самом престижном интернате города? А ведь будет учиться, еще как будет — в самом скором времени. Причем именно в интернате — поскольку жить станет здесь же, в этом же здании. Он слегка приболел — просто случился нервный срыв именно из-за тех самых экзаменов! Ну, насчет «слегка» — это, конечно, мягко сказано, но зачем же пугать родителей, как бы они к нему ни относились?! А остальное — правда, чистейшая правда. Наконец, почему он сбежал, ничего никому не сказав? Да от волнения, понятное дело. И говорить не хотел, куда поступает — в школе его считали отнюдь не лучшим, а сейчас — вот как все обернулось. Так оно и случается — вчерашние отличники становятся если и не аутсайдерами жизни, то середнячками. А вперед пробиваются «четверочники», которые крепко держатся за жизнь и все ее удовольствия (включая учебу, но и не только).
