— Поверьте мне, он обязательно это поймет. — Виктория выглянула из ниши. — Я вижу его. Он стоит у окна, выходящего в сад. Пойдите к нему и заговорите. — Она порывисто обняла Хейли. — Желаю удачи. Помните, я хочу знать все.
— Надеюсь, что смогу принести вам хорошие вести, — ответила Хейли; голос у нее дрожал.
Виктория слегка подтолкнула ее и вывела из ниши.
— Сможете. А теперь идите.
Хейли тотчас отыскала глазами Стивена, и сердце у нее едва не остановилось. Он стоял один у французского окна, держа в руке бокал с шампанским и глядя в темноту. Элегантный вечерний костюм подчеркивал широкий размах плеч — плеч, которые показались Хейли поникшими. Она заметила, что он достал из кармана часы и посмотрел на них. Потом допил шампанское, открыл дверь и вышел в сад.
Не желая терять его из виду, Хейли поспешно обошла бальный зал по периметру и вскоре вышла в сад, вдыхая теплый, пахнущий цветами ночной воздух. Луна скрылась за облаками, но сад освещали факелы. Хейли увидела, что Стивен направляется по дорожке, ведущей вправо, и быстро пошла за ним. Пара сузившихся от ненависти глаз следила за тем, как Стивен внезапно вышел из зала. Довольная улыбка изогнула тонкие губы. «Сегодня ночью, мерзавец. Сегодня ты умрешь». Стивен шел по садовой дорожке в полном смятении чувств. Оставалось двадцать минут до того, как Джастин и его люди должны занять свои места, но он больше не мог оставаться в бальном зале. Атмосфера, царившая на приеме, вызывала у него ощущение, будто он зверь, посаженный в клетку. Если идти медленно, он окажется на условном месте всего на несколько минут раньше. Что могут значить несколько минут? Ему хотелось, чтобы все уже было позади. Безумно хотелось схватить за руку того, кто решил убить его, поймать негодяя и вернуться к обычной жизни. Если повезет, преступник нанесет удар сегодня вечером и будет задержан. И он будет жить как прежде. Хотя что это, в сущности, за жизнь? Приемы? Карты? Женщины? Он горько усмехнулся. Он не прикасался к женщине с тех пор, как вернулся в Лондон. И не имел ни малейшего желания делать это. Вчера вечером он побывал у своей любовницы, надеясь прогнать все мысли о Хейли, но, оказавшись наедине с женщиной, увы… Моника Деяакруа, наверное, смогла бы соблазнить даже небесные звезды, но Стивен так и не заставил себя прикоснуться к ней. Поцелуй ее оставил его равнодушным и даже показался неприятным. Когда она попробовала ласкать его поверх панталон, он вздрогнул, но не от желания, а от отвращения. Выпил бренди, промямлил какое-то извинение и ушел. И вот теперь он слоняется по дурацкому саду своей сестрицы, пытаясь не думать о единственном, о чем никак не может не думать. Хейли. Она царила в его мыслях, заполняла все закоулки его сознания, и ничто не могло ее изгнать оттуда. Если только…
— Стивен.
Он замер. Проклятие! У него уже начались галлюцинации. Он продолжал двигаться по дорожке, но не успел сделать и двух шагов, как снова услышал свое имя. Повернувшись, он устремил недоуменный взгляд на женщину, направлявшуюся к нему. Он помотал головой, желая избавиться от наваждения, — глаза его, конечно, лгали. «Я, наверное, пьян», — подумал он. Но нет, ведь он выпил только один бокал шампанского. Видение приблизилось и остановилось в трех футах от него.
— Здравствуйте, Стивен.
Нет, это не призрак и не плод его больного воображения. Это Хейли. Его ангел. Стоит перед ним, одетая в бледно-аквамариновое платье, которое он ей подарил, глаза у нее светятся и сияют, на губах неуверенная, робкая улыбка. Он закрыл глаза и сглотнул комок в горле, захваченный вихрем противоречивых чувств — смятения, удивления, радости. Решившись открыть глаза, он посмотрел на нее, окинув взглядом с ног до головы. Боже, как она хороша! И как же он по ней соскучился! Но что она здесь делает? Как она отыскала его? Сердце у него замерло. «Господи, она, наверное, в положении. Вот почему она меня выследила».
Сердце Стивена снова забилось, и его охватило ликование, на которое он не имел никакого права. Он уже готов был протянуть к ней руки и заключить в объятия, с тем чтобы уже никогда больше не отпускать, но тут мысли его понеслись в совершенно ином направлении. Через несколько минут он войдет в ловушку, чтобы схватить убийцу — убийцу, который столь безумен или столь смел, чтобы убить и Хейли, раз уж она оказалась рядом. Очевидно, кто-то наблюдает за ним даже сейчас. Из-за него ее жизнь в опасности. Он должен прогнать ее от себя.
— Я хочу, чтобы вы вернулись в дом. Сейчас же. Она покачала головой:
— Я должна поговорить с вами.
— Как, черт возьми, вы узнали, где меня найти?
— Мне сказала ваша сестра.
— Моя сестра?! — Что еще задумала Виктория? — Вы должны уйти. Немедленно.
— Нет. Я останусь здесь.
Стивен сжал кулаки. Упрямица! Если с ней что-то случится, он просто убьет Викторию. Убьет собственными руками. Да, судя по всему, придется отнести Хейли в дом на руках. Но сначала он должен кое-что узнать.
— Вы в положении? Поэтому и пришли сюда? Она побледнела.
— Нет, — прошептала она.
— Тогда зачем… — Он внезапно умолк.
У него промелькнула мысль, от которой кровь застыла в жилах. Реальность обрушилась на него всей своей безжалостной тяжестью. Он слишком хорошо знал эгоистическую человеческую природу, и ему пришло в голову, что Хейли отыскала его, потому что ей, как и всем людям, хотелось что-то получить от него.
Господи, какой же он глупец! Она ничем не отличается от множества аристократических искательниц счастья и титулов, следящих за каждым его шагом. Стивен в ярости сжал кулаки. Как он мог оказаться столь наивным?
Он посмотрел на нее, прищурившись:
— Вы знаете, кто я?
— Да, я знаю, что вы маркиз Гленфилд.
Казалось, голос его скрежещет, как лед.
— Так вот почему вы здесь? Вы узнали, что я богат и знатен, и решили этим воспользоваться. Что случилось? Мало зарабатываете деньжат, продавая свои рассказы, чтобы накормить все ваши голодные рты? Решили, что я должен вам пару тысяч фунтов за то, что вы спасли мне жизнь? Или, может быть, «за оказанные услуги»? — Его взгляд шарил по ней самым оскорбительным образом. — Я не привык платить за любовные милости, но вы были интересным развлечением. К сожалению, в данный момент я не при деньгах, но я велю своему управляющему заплатить вам завтра же.
Ее лицо стало белее мела.
— Как вы можете говорить мне такие ужасные вещи? — прошептала она надтреснутым голосом. — Боже мой, что же вы за человек?
Он горько усмехнулся:
— Как вы изволили сказать, я — маркиз Гленфилд. И в качестве такового не имею ни желания, ни необходимости продолжать этот разговор. Все, что связывало нас в прошлом, миновало. Предлагаю вам не забывать об этом и держаться от меня подальше.
Несколько мгновений она стояла неподвижно. Потом подняла голову, глаза ее пылали яростью.
— Господи, как же я могла так ошибиться в вас? Вы холодный, отвратительный человек. Совершенно чужой. — И она бросила на него испепеляющий взгляд, красноречиво подтвердив выражением лица свое презрение и отвращение к нему.
