— Да какая там апробация, Филипп Филиппович, поехали сейчас ко мне, на себе все опробуем, я угощаю…
— Простите, Борис Иосифович, так не пойдет. Я дилер, а не потребитель. Для начала нашей совместной и, надеюсь, плодотворной деятельности, мне достаточно будет десяти граммов «си» и примерно унции «си-си».
Фармацевт что-то зашептал на ухо амбалу. «Кинет», — прочел Нил Но губам помощника.
— В подтверждение добросовестности намерений, господа. — Он достал из кармана ненадписанный конверт, вложил в руку Фармацевта. — Насколько я понимаю, вы предпочитаете американские. Здесь пятьсот. Это задаток. Всю первую партию я беру не как опт, а как мелкий опт, то есть, вдвое… Когда прикажете получить?
— Да хоть завтра!
— Диктуйте адрес.
— Это за городом. Поселок Ушково, электричка с Финляндского вокзала. Погодите, я лучше план нарисую…
И Фармацевт принялся чертить на салфетке.
* * *
— Вот, — сказала Оля, открывая створки шкафа. — Все, как ты просил.
Нил принялся облачаться в серый полушерстяной свитер, синие брезентовые штаны, такую же робу. Гарнитур дополнили серая кепка типа «жопа с ручкой» и десятирублевые туристские ботинки на рифленой подошве. Ботинки жали со всех сторон, и Нил, немного потоптавшись в них для пробы, все же переобулся обратно в кроссовки. В вечернем сумраке, тем более, ночью вряд ли кто будет разглядывать, «найковские» они или фабрики города Кимры.
— Ну как?
— Настоящее пугало огородное, — оглядев его со всех сторон, резюмировала Оля.
— Не пугало, а советский дачник.
Нил пытался шутить, но на душе было тяжело и неспокойно. Он прекрасно понимал, что имеет все шансы не вернуться с предстоящей прогулки. Как-никак, их там, скорее всего, будет трое, а он — один. Правда, на его стороне будет фактор неожиданности.
Последние два дня Нил многократно прокручивал в голове картину, как оно все произойдет. Вот он, задрав свитер, достает из нагрудной сумочки толстый пакет, небрежно кидает на стол. Вот вся нечистая троица, ошалев от такого обилия «зелени», начинает ее считать и пересчитывать, или, во всяком случае, глазеть, как это делает босс. Тем временем «Филипп Филиппович», якобы для составления расписки, спокойно вынимает авторучку, красивую такую, представительского класса, не спеша нажимает на черную кнопочку с золотым ободком. И тонкая, но мощная струйка концентрированной серной кислоты бьет в глаза Фармацевту и его «шестеркам». Можно даже не в глаза, при попадании на любой открытый участок кожи болевой шок будет столь стремителен и велик, что противникам какое-то время будет ни до чего. И вот здесь вступит в ход стилет, отличный острый стилет, совершивший путешествие в Россию внутри полой ручки зонтика, а ныне надежно зачехленный и уложенный в Олину матерчатую кошелку поверх резервного плаща — на случай, если роба окажется слишком запятнана кровью врагов.
Потом трупы в подвал — должен же на даче быть подвал! — кровь подтереть, и на предпоследней электричке в город. Переодеться у Оли — и на такси в гостиницу. А завтра, если вообще будет завтра, заняться Лиз. И на это остается не больше суток…
— Если я не вернусь, там, в плаще конверт, утром передай его Роберу.
Оля кивнула.
— Ну, я пошел…
— Погоди, — сказала Оля. — Присядем на дорожку.
Они сели в прихожей, Оля на табуретку, Нил — прямо на полку для обуви.
— Оля, я…
— Т-с-с… — Она выждала несколько секунд. — Теперь говори.
— Оля, я виноват перед тобой, сам понимаю, что использую тебя, как последний мерзавец…
— Не надо, Нил. Мне не в чем тебя упрекнуть. Ведь ты это делаешь во имя любви, а ей оправданий не нужно… — Она встала, порывисто обняла его, столь же порывисто отстранилась, уклонившись от его поцелуя, и перекрестила. — Теперь иди.
Она подошла ко входной двери, оттянула крючок замка, дернула на себя.
— Что за черт!
Дверь не открывалась.
— Дай-ка я попробую…
Нил взялся за ручку, поднатужился, потянул. Хлипкая дверная ручка осталась у него в руках, державшие ее винтики рассыпались по линолеуму.
— Погоди, ты мне так всю квартиру разнесешь… — Из шкафчика в прихожей Оля достала большой ключ на цепочке. — Может быть, я ненароком на нижний закрылась. Хотя сомнительно, это я только когда надолго уезжаю…
Она наклонилась, попыталась вставить ключ в скважину. Ключ влезать отказывался.
— Дырку чем-то забили!
— Ну, давай попробуем как-нибудь…
— А как?!
Вывинтить замок было невозможно, он был врезан в дверь изнутри. Выдолбить дырку вокруг замка, отжать дверь, наконец, просто вырубить нижнюю филенку, что в слезах предложила сама Оля, не получилось никак — в девичьем хозяйстве не было ни стамески, ни фомки, ни топорика. Не было и балкона, чтобы перелезть к соседям. Да и самих соседей не было дома, сколько Оля ни стучала в стенку, никто не реагировал. Телефонов других соседей Оля не знала, звонок в ЖЭК ничего не дал, в это время суток, да еще и в пятницу, контора давно обезлюдела. Спускаться по трубе с девятого этажа Нил не рискнул. Полчаса они барабанили в дверь и орали, срывая голоса, пока не выручил старичок, живущий двумя этажами ниже. Он сбегал к себе за плоскогубцами и за хвост вытащил из отверстия от души забитого туда вяленого ерша.
— Ну, хулиганье! И придумают же, тудыть-рас-тудыть!..
— Спасибо, дед! — на бегу крикнул Нил. Он безнадежно опаздывал на электричку.
* * *
Забор вокруг дачи Фармацевта был деревянный, но высокий, частый и крепкий. Основательная калитка, снабженная защелкивающимся замком, была распахнута настежь, из всех окон небольшого, но по здешним меркам очень стильного домика бил яркий свет. Очень странно.
Стараясь ступать как можно тише, Нил обошел домик кругом, благо все дорожки видно было великолепно. Заглядывал в окна, но не видел ни души, пока, наконец, в последнем — должно быть, это был кабинет хозяина — не разглядел склонившуюся над письменным столом фигуру в черном. Человек стоял спиной к нему, и только по габаритам, явно не бугайским, Нил определил в нем Фармацевта. Вот он, весь как на ладони. Рука нащупала в сумке стилет в брезентовом чехле. Жаль, не ружье, через стекло не саданешь…
Нил замкнул круг, поднялся на крыльцо, поискал звонок, не найдя его, постучал. Несмотря на тишину в доме, его стук никакой реакции не вызвал, должно быть, кабинет располагался далеко от входной двери. Или хозяин страдал глухотой, чего, впрочем, по первому знакомству не показалось. Нил подождал еще немного, потом толкнул дверь.
Она открылась.
Нил миновал освещенный холл и остановился на пороге кабинета:.
Человек в черном навис над столом и увлеченно возился с чем-то, похожим на портативный компьютер. Половина стола была прикрыта простыней.
