Она и не подозревала до сих пор, что Эшли находился в таком смятении. Чувство вины тяготило его гораздо больше, чем он говорил. Однако этим утром все представлялось ей не таким уж мрачным. Он не любил Элис, и мысль эта поднимала ей настроение. Все его мучения вызваны не тем, что он оплакивал свою любовь. Он попытался показать ей себя таким, каким сам себя видел – человеком, не заслуживающим прощения. Она вспомнила, как рыдал он в ее объятиях, а она убеждала его, что он все тот же Эшли, каким был семь лет назад.
Только жизнь за это время нанесла ему глубокие раны.
Утро подавало надежду. Надежду для него и для нее.
Она знала, что теперь, когда он снова предложит ей выйти за него замуж, она скажет «да». Они не могли надеяться на безоблачное счастье, но если бы расстались, то оба были бы несчастливы. Она была нужна ему так же, как он нужен ей. Они любили друг друга, и сама жизнь приобретала новый смысл, когда они были вместе.
Вчера вечером, когда они были в гостях у Верни, Эшли был весел. Правда, он старался не оставаться наедине с сэром Генри, но оба были вполне вежливы друг с другом.
С мисс Верни и со всеми остальными он был дружелюбен и обаятелен, как в прежние времена. Возможно, со временем он почувствует, что в Пенсхерсте – его дом, несмотря на то что когда-то здесь жила Элис. И возможно, ей удастся помочь ему в этом. Она глубоко вдохнула свежий влажный воздух. Сегодня утром она начала верить тому, что здесь будет и ее дом. И мысль эта была ей очень приятна.
Призрак Элис больше ее не тревожил.
Она даже майора Каннингема перестала бояться, хотя по-прежнему недолюбливала. Возможно, она была несправедлива к нему. Вчера вечером он попытался поговорить с глазу на глаз, усевшись рядом с ней в стороне от прочих гостей.
– Леди Эмили, – сказал он с выражением искреннего раскаяния на лице, – сможете ли вы когда-нибудь простить меня?
Она не знала, как реагировать на его вопрос. Незаметно оглянувшись вокруг, она с облегчением заметила, что и Эшли, и Люк находятся неподалеку.
– Я вел себя непростительно, – продолжал он, – даже если бы вы оказались той, за кого я вас принял. Я даже не пытаюсь оправдать то, что предложил вам тогда. Могу лишь смиренно просить у вас прощения, не считая себя вправе получить его. Вы меня простите? – Лицо его выражало стыд и искреннее раскаяние. И она кивнула. – Благодарю вас, – сказал он – И примите мои самые добрые пожелания. Эшли мой близкий друг, но не надо быть другом, чтобы заметить, что он по-настоящему любит вас. Могу ли я надеяться, что вы отвечаете ему тем же?
Она не ответила. Это его не касалось.
– Я задаю этот вопрос лишь потому, что от всей души желаю, чтобы он снова был счастлив, а вы – именно та леди, которая сможет сделать его счастливым. Но только не здесь, не в Пенсхерсте. Здесь вас всегда будут преследовать воспоминания о его погибшей жене. Извините, что я вмешиваюсь не в свое дело. Но друзья должны всегда желать друг для друга самого лучшего. Я предложил Эшли купить Пенсхерст.
Мне здесь нравится. Как видите, я в некотором роде лицо заинтересованное. – Он улыбнулся. – Убедите Эшли принять мое предложение. Ради его и вашего счастья. – Он смущенно взглянул на нее, – И моего тоже.
Ей было непросто понимать каждое его слово: он явно не привык разговаривать с глухими. Но основную мысль она, кажется, поняла.
То, что он сказал, ее удивило. Значит, он хочет купить Пенсхерст? Но разве он не армейский офицер? Она надеялась, что Эшли не продаст поместье. Почти с первого взгляда она почувствовала странную привязанность к Пенсхерсту.
Туман местами рассеялся. Эмили ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться на реку внизу. Повлажневшая от тумана прядь волос упала на лицо, и она отбросила ее через плечо.
Вдруг совершенно неожиданно ее охватил страх, и она застыла на месте. Сердце у нее замерло.
Она не понимала, откуда исходит этот страх. Heсколько мгновений она была не в состоянии оглянуться, чтобы установить его источник, а когда все же повернула голову, то увидела лишь туман, деревья да склон холма и.., широкую кровоточащую рану на своем предплечье.
Она тупо уставилась на рану, словно это была не ее, а чужая рука. И даже не сразу почувствовала боль. Она оглянулась на ствол дерева за спиной, но, очевидно, плохо соображала, потому что не сразу заметила пулю, глубоко вошедшую в ствол дерева. Взглянув на пулю, она перевела взгляд на рану, кровь из которой капала прямо на юбку.
Ее охватила паника, и, не разбирая дороги, она бросилась вниз с холма, громко крича от ужаса, хотя сама не подозревала, что кричит. Ее гнал страх.
Увидев ее, лакей в холле застыл с раскрытым ртом, но ему не пришлось ничего предпринимать. По лестнице уже торопливо спускался Люк. Он бросился к Эмили, и она повисла на нем, цепляясь руками.
– Полно, полно, успокойся. – Он взял ее за подбородок и поддержал голову, чтобы она понимала то, что он говорит. – Что ты сделала со своей рукой? Она, кажется, сильно кровоточит. Успокойся, Эмили. Я провожу тебя в твою комнату, и мы позаботимся о твоей руке.
Но она снова вцепилась в него, а потом почувствовала, что кто-то обнял ее сзади за плечи, и вскрикнула, не слыша своего крика.
– Она где-то сильно поранила руку, – проговорил Люк. – И что-то ее сильно напугало. У нее шок.
Одна рука стоявшего за ней человека скользнула по спине и подхватила ее под колени, другая обняла за плечи.
Эшли взял ее на руки.
– Постарайся не вырываться из рук, любимая, – сказал он, – иначе я могу уронить тебя. Люк, не позовешь Анну в комнату Эмили? Мы должны решить, нужна ли помощь врача. Успокойся, любимая.
Она все еще стонала. Заметив озабоченное лицо майора Каннингема, она спрятала свое лицо на груди Эшли.
* * *
Эшли писал письма у себя в кабинете. Когда он услышал крик, перо его забрызгало страницу чернильными кляксами. Звук леденил душу и напоминал скорее не крик женщины, а вой животного, страдающего от боли. Однако он, еще до того как выбежал в холл, знал, что это голос Эмми.
– Тише, тише, любимая, – приговаривал он, неся ее вверх по лестнице. Его обогнал Люк, который, видимо, торопился привести Анну. Но в этом не было необходимости, потому что она уже бежала им навстречу с верхнего этажа.
– Боже милосердный! – воскликнула она. – Что произошло? Эмми! Что она сделала?
– Она поранила руку, – сказал Люк, – и находится в глубоком шоке. – Он поспешил вперед, чтобы открыть перед ними дверь комнаты Эмили.
Эшли положил ее на кровать, но она снова застонала и вцепилась в него.
– Успокойся, любимая. – Не обращая внимания на брата и Анну, Эшли улегся рядом с Эмили, обнял ее и стал укачивать, что-то приговаривая.
– Эмми, – спросила Анна дрожащим голосом, – что случилось?
