— Я вижу только грозовые облака, кажется, собирается дождь.
— Я подумала было, что это ветер поднимает пыль, — продолжила Ева, — но облака были прямо над тем самым местом. Дождь и пыль в одно и то же время — это как-то несовместимо.
— Здесь все совместимо. Летом так жарко и сухо, что дождь из небольшой тучи не доходит до земли. Капли испаряются прямо в воздухе.
Ева снова посмотрела на облака. Они были свинцовые снизу и кремового цвета сверху.
Чем больше Ева вглядывалась, тем больше убеждалась в правоте Рено. По мере приближения к земле завеса становилась все более прозрачной. Когда она достигала земли, в ней уже не было влаги.
— Сухой дождь! — удивленно воскликнула Ева.
Рено искоса взглянул на нее.
Когда Ева почувствовала, что Рено продолжает пожирать ее взглядом, она улыбнулась ему какой-то загадочной, немного грустной улыбкой.
— Не беспокойся, милый. Ты в безопасности. Я видела корабли из камня и сухой дождь, но даже слабый свет порождает тень.
Не дожидаясь ответа, Ева пришпорила лошадь и помчалась в горы на поиски единственной вещи, на которую ее любимый человек, как он говорил, всегда полагался.
На поиски золота.
Два следующих дня они двигались по дороге настолько старой, что ее с трудом можно было различить в полуденное время, когда солнечные лучи падали отвесно сверху и по цвету напоминали испанские сокровища. По мере того как Ева и Рено поднимались все выше, долины становились все меньше и меньше. Каждый полдень в горах рокотал гром, а между двумя вершинами плясали молнии. Дождь был холодный, обильный, и деревья покрывались серебристыми кружевами.
В промежутках между грозами осины тянули золотистые факелы крон к небу. На каждом шагу Еве и Рено попадались олени и лоси и, словно коричневые призраки, пугливо разбегались в разные стороны. Было много следов диких зверей. Но не было ничего, что указывало бы на то, что в этих местах бывают люди.
В пределы высокогорной долины, о которой упоминали и шаман, и испанский журнал, Рено и Ева въехали молча, приглядываясь к каждому кусту и валуну.
Но нигде не было видно никаких следов затерянного прииска Кристобаля Леона.
19
— Трудно поверить, что мы не первые, кто достиг этой земли, — сказала Ева, когда они, объехав долину, возвращались к началу этого пути.
— Действительно, — согласился Рено. — И все же есть много признаков того, что люди здесь бывали.
Он остановился и достал бинокль. Но направил его он не на луг. Он не спеша осмотрел зеленую мозаику леса и луга, уходящих вниз, пытаясь найти тех, кто — он в этом был уверен — следует за ними. Латунный футляр бинокля поблескивал при каждом его повороте.
— Есть какие-нибудь следы? — спросила Ева через минуту.
— Видишь пень на краю луга, прямо перед большой елью?
Ева отыскала глазами пень.
— Да.
— Если ты подойдешь поближе, то увидишь на нем следы топора.
— Индейцы?
— Испанцы.
— Откуда ты знаешь?
— Топор был стальной, а не каменный.
— У индейцев тоже есть стальные топоры, — возразила Ева.
— Но не тогда, когда свалили это дерево.
— Как это можно определить?
Рено опустил бинокль и сосредоточил все внимание на Еве. Ее любознательность и сообразительность нравились ему не меньше, чем ее кошачья грация.
— Видишь, корни этой огромной ели обвились вокруг упавшего бревна, которое отрублено от пня? — сказал Рено. — А поскольку ель старая и растет на этом месте давно, значит, бревно лежит на этом месте тоже давно.
— А зачем кто-то потратил столько трудов, чтобы срубить дерево, и не забрал его?
— Возможно, они вынуждены были покинуть место из-за погодных условий или из-за индейцев… А может, пришло известие, что король отказался от услуг иезуитов и что им придется возвращаться домой в кандалах. — Он пожал плечами. — Или, может, им нужна была только крона дерева для крыши или для «куриной лестницы».
Ева сдвинула брови.
— А что такое «куриная лестница»?
— Если мы найдем этот чертов прииск, я постараюсь показать тебе ее, — проговорил Рено, снова поднося бинокль к глазам.
— Если ты перестанешь без конца смотреть назад, возможно, мы и найдем прииск, — ответила Ева.
Резким движением Рено сложил бинокль и выпрямился в седле.
— Там никого нет.
— Этому, наверное, можно порадоваться.
— Я бы еще больше порадовался, если бы точно знал, где они.
— По крайней мере, они не могут готовить нам засаду впереди, — заметила Ева. — Войти в эту долину можно только одним путем.
— Это означает, что и выход только один.
Со стороны вершины, скрытой за облаками, послышался отдаленный раскат грома. Ветер пробивался сквозь лес, словно невидимая река, омывая и раскачивая упругими потоками все, что попадалось ему на пути. Воздух был напоен хвоей. С гор по золотым гребням осин стекал осенний холодок.
Прищурив зеленые глаза, Рено огляделся. Что-то беспокоило его, хотя причину беспокойства он не мог определить.
Ева зевнула и закрыла глаза, затем снова открыла их, любуясь предзакатными красками и радуясь тому, что близится время, когда нужно разбивать лагерь. Она окинула глазами местность, пытаясь угадать, остановятся ли они здесь или же Рено отправится разведать, есть ли проход через многочисленные вершины.
Внимание Евы привлек необычный узор луговой зелени. Растения расположились в форме почти идеального круга. Она знала, что в природе редко встречаются правильные геометрические формы. Не природа — человек придумал строгую планировку садов с ровно подстриженными кронами, прямыми дорожками и живыми изгородями.
Заросший травой круг располагался возле одного из родников, которые давали начало ручью. Ева направила лошадь поближе к луговинке. За пределами круга почва состояла из скального основания с тонким слоем земли сверху. Внутри круга трава была сочной, под ней явно расстилалась почва побогаче.
Когда Рено повернулся к Еве, он увидел, что она ползает на коленях и рассматривает траву. В то же мгновение он понял, что именно в пейзаже его настораживало.
Под порослью травы и кустов угадывались углы и дуги, которые свидетельствовали о том, что когда-то здесь человек что-то вырубал, убирал и строил.
В мгновение ока Рено спешился, выхватил из сумки лопату и направился к Еве. Услышав его шаги, она подняла голову.
— Здесь что-то странное, — начала она.
— Воистину странное.
Рено вонзил лопату в землю и с силой нажал на нее ногой. На глубине шести дюймов лопата звякнула о камень. Он проделал то же самое в другой части круга, затем в третьей… Везде было одно и то же: шесть дюймов земли, затем камень.
