– На случай ливня. Если в Лондоне пойдет сильный дождь, то воде отсюда некуда будет деться, кроме как обратно в трубы. Тысячи миль местных труб соединяются с водопроводными. Сперва порыв ветра, а потом – уууух!
– Уууух, – откликается Крот.
Энгус стряхивает крошки с груди.
– Система может вместить ограниченное количество воды. Никто не хочет, чтобы политики в Вестминстере оказались по колено в дерьме. И я говорю буквально. Поэтому, когда вода достигает определенного уровня, она просто переливается через шлюз и выходит через эти ворота. – Он указывает на железные створки, каждая из которых весит не меньше трех тонн.
– Прямо в Темзу со скоростью хороших десяти узлов.
Внезапно мне в голову приходит новая мысль, разливаясь вокруг меня, как запах миндаля. Рабочий Водного управления сказал, что трубу «разорвало», из-за чего немедленно начался потоп. Это преградило бы путь любому, кто следовал за выкупом, но могло послужить и другой цели – перенести свертки в колодец.
– Мне нужно попасть в эти ворота.
– Нельзя, – говорит Крот. – Они открываются только во время наводнений.
– Но вы можете провести меня к ним с другой стороны. Вы знаете, где выход?
Крот чешет под мышкой и качает головой из стороны в сторону. Все мое тело начинает зудеть от нетерпения.
24
Синоптик Пит вытаскивает шланг и присоединяет его к крану. Струя воды заставляет меня отступить на шаг назад. Я поворачиваюсь и поворачиваюсь, пока меня обрабатывают из шланга.
Фургон стоит почти совсем рядом с открытым люком в Райнлей-гарденс на территории Королевского госпиталя Челси. Большие здания госпиталя, окрашенные лучами восходящего солнца, едва видны из-за деревьев. Я слышу, как неподалеку, в казармах Челси, репетирует полковой оркестр.
Обычно парк закрыт до десяти утра, и я не понимаю, как Синоптику Питу удалось миновать ворота. Потом замечаю на борту фургона железную табличку с надписью «Вестминстер».
– У меня их полно, – говорит он довольно робко. – Пойдемте, я покажу вам то, о чем вы спрашивали.
Скинув комбинезоны и сапоги, мы упаковываем их в полиэтиленовые пакеты и грузим в фургон. Крот уже переоделся в свою камуфляжную форму и щурится на солнце, словно ожидая от него непоправимого вреда. Остальные пьют чай из термоса и обсуждают ночное путешествие.
Плюхнувшись на сиденье, я пригибаюсь, пока Синоптик Пит петляет по узким дорожкам и машет тройке местных пенсионеров, совершающих утреннюю прогулку. Выехав через центральные ворота, мы огибаем внешние стены парка и доезжаем до Темзы.
Мы останавливаемся у Эмбанкмент-гарденс, и я перехожу дорогу к Риверсайд-уок, смотрящей на реку. Запах спокойной в этот час Темзы кажется духами по сравнению с ароматом тех мест, где я только что был.
Пит подходит ко мне и смотрит через низкий кирпичный парапет. Потом, забравшись на него и уцепившись за фонарный столб, он склоняется над водой.
– Вот оно.
Я смотрю в направлении, в котором указывает его рука, и вижу нишу в каменной набережной. Круглая металлическая дверь закрывает вход в трубу, которая проходит под землей. Из-под двери тонкой струйкой стекает вода, образовывая грязную лужицу.
– Это труба Райнлей для отвода дождевой воды. Дверь открывается, когда систему затапливает, а затем снова закрывается, чтобы речная вода не попадала в трубы.
Он поворачивается и указывает куда-то мимо больницы:
– Вы двигались сюда с севера. Шли по течению реки Уэстбурн.
– Откуда она течет?
– Начинается в Западном Хэмпстеде, возле Килберна в нее впадает пять ручьев. Проходит через Майда-уэйл и Паддингтон, затем втекает в Гайд-парк и заполняет Серпантин[95]. Возле Уильям-стрит снова уходит под землю, течет под Кэдоган-лейн и Кингс-роуд, мимо Слоан-сквер и, наконец, под казармами Челси.
– Я не заметил какого-либо мощного потока.
– Большая часть воды используется канализацией. Дверь не откроется, пока в системе не начнется потоп.
Я представляю себя старым слепым конем, упавшим в пересохший колодец. Фермер решил, что бедолагу не стоит спасать. Желая убить сразу двух зайцев, он стал засыпать колодец землей, чтобы заодно зарыть и коня, но конь стряхнул землю и подмял ее под себя. Новая порция земли – но конь прибил и ее, медленно поднимаясь по этим ступенькам из тьмы.
Меня пытались закопать, но я всякий раз сбрасывал с себя землю. Теперь я близок к тому, чтобы выбраться, и, обещаю вам, я хорошенько лягну того, кто стоит у колодца с лопатой.
Думаю, теперь я знаю, что случилось той ночью. Мы соорудили нашу бесценную лодку, упаковав бриллианты в полиэтилен и пенопласт, чтобы ее смыло в канализацию и унесло потоком из прорвавшейся трубы. Кто-то ждал выкупа – кто-то, знавший устройство системы, например, Рэй Мерфи.
Только теперь я начинаю понимать, до какой степени был зол с того момента, как очнулся в больнице с огнестрельным ранением, преследуемый снами о Микки. Это дело значит гораздо больше, чем сумма его составляющих. Умные, дерзкие, хитрые люди манипулировали чувствами отчаявшейся матери и воспользовались моим собственным слепым желанием. Где была Микки все это время? Я знаю, что она жива. Я не могу этого объяснить или найти хоть какие-то доказательства, но в такие утра, как это, я чувствую, что она еще пребывает в нашем мире.
Синоптик Пит складывает вещи в фургон, а Крот вытаскивает батарейки из газовых счетчиков. Барри и Энгус уже исчезли в направлении метро. Уже почти семь утра.
– Я могу вас подвезти, инспектор?
Я на мгновение задумываюсь. Сегодня в полдень мне надо быть в суде. Я также хочу навестить Али в больнице. Но в то же время, раз уж я зашел так далеко, не хочется прекращать поиски. Факты, а не воспоминания раскрывают преступления. Мне надо продолжать.
– Майда-уэйл.
– Прекрасно. Запрыгивайте.
Кажется, что даже движение становится менее плотным, по мере того как мы подъезжаем к Долфин-мэншн. У меня до сих пор болит плечо после путешествия по трубам, а в носу еще стоит канализационная вонь.
Синоптик Пит высаживает меня на углу возле бакалеи, и последние семьдесят ярдов я прохожу пешком. В кармане моих брюк лежат две последние капсулы с морфином. Я периодически опускаю туда руку и поглаживаю их гладкие бока.
Фасад Долфин-мэншн залит солнцем. Временами останавливаясь, я изучаю все углубления в поисках отверстий и металлических решеток. Замечаю уклон дороги и место, где трубы уходят под землю.
В некоторых домах квартиры находятся ниже уровня земли. В таких случаях предусмотрены отводы для дождевой воды, чтобы избежать затопления.
