до боя тратили энергию на Алису. Но их больше и они собираются этим воспользоваться.
Я пока не перехожу в ближний бой, а по старой традиции, замедляю их туманом. И пока они вяло атакуют лучами Хаоса, я готовлю свой удар. Собираю силу, такую мягкую и послушную мне Тьму. Она больше, чем просто союзник. Она словно мать, окутывает меня и греет.
Но мне надо очень много энергии и я всё коплю её, уже наплевав на созданные самим собой рамки и ограничения, плюю на осторожность. У меня ровно один удар.
И когда, наконец, оба хранителя почти проходят туман, наделав дыр в моем куполе, собираются накинуться на меня, я, наконец, отвечаю.
Собрав всю силу воли, я начинаю концентрировать энергию вокруг своего тела, ощущая, как сила стихии откликается на мой зов. В этот момент время словно замедляется. Каждое движение, каждая капля магии становятся ощутимыми. Будто в слоумо я вижу, как расширяются глаза врагов. Кажется, они что-то чувствуют.
Одним резким движением я высвобождаю накопленную энергию, создавая вокруг себя мощный вихрь Тьмы. Вихрь распадается на несколько небольших торнадо и из него начинают бить молнии. С каждым ударом красный щит Ариса, который так легко поглощал мои атаки, начинает трескаться под натиском вихря Тьмы. Арис и его подчиненные оказываются в центре шторма и я использую этот момент, чтобы атаковать в ближнем бою.
Нарезатель снова в моей руке. Я мгновенно ускоряюсь и бью им в грудь Ариса, наплевав на остальных двух. Сейчас они не могу меня атаковать, а Ариса нужно уничтожить. Всего одна попытка.
Я пробиваю Нарезателем его тело. Глаза Ариса темнеют и закатываются. Оставив его пока что в покое, я накидываюсь на его подчиненых. Но только я замахиваюсь на первого, тело которого содрогается от молний, как он оседает, а мне в спину прилетает мощный удар.
Я вылетаю за пределы купола, своим же телом пробив его стенку и падаю на пол.
Удар о каменный пол выбивает из меня воздух, спина горит дикой болью. Почти теряя сознание, я всё же нахожу в себе силы перевернуться и сесть.
В рассеивающейся Тьме стоит живой и невредимый Арис. Он подходит к первому своему подчиненному и силой вонзает свою руку ему в грудь, а затем, вытаскивает оттуда светящийся красный шар, который, в его руке, постепенно, становится белым. Следом он проводит ту же процедуру и со вторым хранителем, который лежит на полу, но кажется, еще дышит.
Зря я не отрубил ему голову сразу. Очень зря. Сам же всегда говорил, что нельзя оставлять окончательно нерешенные проблемы за спиной. И сам же допустил подобное.
Кривясь от боли в спине, я поднимаюсь.
Арис, с двумя дарами в обеих руках, выходит из тьмы и идет ко мне.
— Ты не знаешь против кого собрался идти, юный Архат! — скалясь, бросает он, — моя способность, как Верховного Хранителя — давать и забирать Дары, никуда не пропала! А как ты думал я уничтожил своих врагов? Это мерзкое чудовище, что захватил власть?
Я молчу. Пока он говорит, я имею возможность собраться с силами и выйти на второй раунд.
— Я могу не только это! — продолжает Арис, — это моя главная способность, но помимо этого, я могу забирать жизненные силы у любого существа, принадлежащего к стихии Хаоса. Жаль, в тебе лишь Тьма, — он подходит ещё ближе, — я думал сделать тебя союзником, но такие как ты не способны договариваться, а потому, принял решение избавится от тебя. Жаль конечно, ты перспективный. Но я не буду делится властью с тобой и это меня радует! Я просто счастлив!
— Значит, ты всё же сделал так, как мне и нужно было, — я нахожу в себе силы ухмыльнуться.
Сейчас мне нужно максимально тянуть время.
— Как тебе нужно? Возможно ты прав, в смекалке и воинском духе тебе не занимать. Признаю. Но к чему тебя это привело, Архат? Ты умрёшь просто потому, что без тебя мне будет куда спокойнее. Иначе ты и со мной начнёшь эти фокусы, — он качает головой, — а мне это ни к чему. Я хочу спокойно править всеми ближайшими мирами. В конце концов, я заслужил право на пенсию!
— Да, ты прав, нам с тобой не ужиться, — я соглашаюсь, — я вообще не люблю мудаков рядом, а ты бы обязательно полез бы ко мне. А этого я не люблю ещё больше.
— Даже в такой ситуации ты находишь в себе наглость говорить со мной в подобном тоне? — Арис удивляется, останавливается в шаге от меня, покачивая в руках Дары, которые уже сияют белым светом, будто два маленьких солнца.
— Это не наглость, Арис, — вздыхаю я, — тебе не понять, это называется принципы. Ты никогда не увидишь моего страха, если даже мне суждено сегодня погибнуть! Я не предоставлю тебе удовольствие увидеть мой страх!
— Мне не понять? Ну что ж, пусть будет так, — неожиданно легко соглашается он, — но сегодня ты умрешь, вместе со своими принципами, а значит, они ничего не стоят! Пустышка. Умрут твои принципы вместе с тобой.
Мои губы сами собой растягивается в улыбке. И чтобы скрыть свою радость от того, что я увидел свой шанс на победу, я отвечаю ему.
— Знаешь, там откуда я родом, в одной непокорной стране умирали миллионы людей, за похожие принципы. И в итоге они победили. Потому что настоящая свобода и её принципы — бессмертны. Также как и люди, которые верят в них. Если ты меня убьешь, я стану лишь сильнее, знай об этом. И я и те, кто придёт за меня мстить. А ты сгинешь и никто никогда не вспомнит даже, кто такой был Арис. Потому что у тебя ничего нет внутри, кроме желания жрать и жажды власти.
— Всё это пустой треп, Архат! Я сейчас убью тебя, а затем вручу один дар твоему мертвому телу, полностью подчинив тебя себе, а второй твоей мелкой богине, которая тоже будет мертва. Но тебе самому будет уже плевать, ведь ты будешь мертв, — после этих слов, он наконец бросает взгляд на то место, где лежит Алиса.
Вернее, лежала, потому что ни её, ни мелкой богини там нет. Пропали, как и Сехмет.
А я, наконец, увидел свой шанс.
Руки Ариса заняты пульсирующим белым светом — Дарами. И как только он, замерев, начинает искать глазами Алису
