Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
- к населению относиться хорошо, дабы привлечь его на свою сторону, красных же после допроса уничтожать, а результаты допросов доставлять в Маньчжурию...»
- Общее выступление. Когда планируете начать? - Гордеев поднял глаза на Шильникова.
- Скоро, Захар Иванович, скоро! Думаю, за лето сил наберем, вполне будем готовы к началу сентября. Главное - организованно выступить, с наибольшим эффектом! Население должно знать наши лозунги и понимать их суть. А лозунги наши таковы: «Вера православная», «Русское национальное правительство», «Отечество»! Все белоповстанческие части выступят под русским трехцветным флагом, на головных уборах спереди - трехцветные ленточки. Заготовили уже атрибутику!
Шильников довольно засмеялся, потер руки.
- Дадим большевичкам прикурить!.. Так что, готовься, Захар Иванович, укрепляй наши тылы в Чите. В походной кассе получишь девять тысяч иен. Это - на формирование отряда. Разворачивайся, друже! И жди от нас весточки.
Девять тысяч японских иен по действующему в Дальне-Восточной республике официальному курсу обмена иностранной валюты составляли около семи тысяч рублей золотом. Сумма немаленькая. По закону о хождении денежных знаков и кредитных билетов на территории ДВР, принятом в ноябре 1920 года, курс бумажной валюты определили в 6 копеек золотом за тысячу рублей в банкнотах. Хотя уже через полгода за «кусок» - тысячерублевую «буферку» - давали только 4 копейки золотом, а к началу двадцать второго года бумажные деньги и вовсе исчезли из обращения. Опираясь на поддержку Советской России, предоставившей ДВР займы для пополнения монетного фонда, правительство Республики установило металлическое денежное обращение. Фактически внутренний рынок ДВР перешел на золотой расчет. Средняя месячная зарплата была определена в 8 золотых рублей, хотя рабочие и служащие, включая министров, получали в месяц по 5 рублей золотом. Займы РСФСР, надо сказать, ключевой роли не играли: Забайкалье золотом не обделено. Добыча валютного металла, практически сошедшая на нет в период бурных событий 1917 - 1920 годов, уже в следующем промывочном сезоне начинает восстанавливаться: в 1922 году золотосплавочные лаборатории выдали 150 пудов металла. И это при том, что контрабанда сплавленного золота (главным образом в Китай) доходила в условиях мутных времен до 50 процентов.
Так что из командировки в Харбин Захар Иванович Гордеев вернулся уверенным в серьезности намерений Шильникова и его японских покровителей. Потому без промедления взялся выполнять его задание.
ВСКОРЕ на квартире Гордеевых, которую он снимал в доме Петра Вершинина, мужика новую власть не любившего, появились два старых сослуживца Захара. Бывший полковник, а ныне резервист штаба НРА ДВР Гавриил Тимофеевич Васильев и начальник команды артиллерийского склада Читинского гарнизона, бывший прапорщик Михаил Григорьевич Кондаков.
Первому Гордеев поручил непосредственно заняться формированием разведывательного отряда: подбирать людей, определиться с местом первоначальной дислокации. На Кондакова было возложено снабжение отряда оружием.
- Предлагаю, Гаврила Тимофеич, на первых порах обосноваться около поселка Смоленского. Место тихое. В поселке живет Леонтий Каргополов, он дрова для Читинской городской управы поставляет. Завел он как-то со мной разговор, поделился, что его сын Федор служил в семеновских казачьих частях, произведен даже атаманом в хорунжии. На службу новым дэвээровским властям не вышел, скрывается в лесу. И якобы не один. Старик Каргополов это мне по простоте душевной рассказал, за рюмочкой. Он-то нам помощник никакой. А вот с его сынком я встретился.
- Если старик нам без пользы - не надо через него связи устанавливать, Захар, - заметил Васильев.
- А кто тебе сказал, что я старого Леонтия впутываю? Послушал я его вздохи про сына бродячего, ничего не сказал. А после, на выходной, к Каргополову съездил. То-се, якобы новую партию дров заказать. Как и думал, сын дома оказался. Поначалу спрятался, а потом меня разглядел. Оказалось, знает, приезжал я к ним в часть, как член войскового правления. Вот мы с ним незаметно от батяни и договорились встретиться в Угдане для важного разговора.
Гордеев плеснул в опустевшую чашку молока, неторопливо нацедил густой заварки из пузатого фаянсового чайника, крутнув узорчатый кран на начищенном медном самоваре, добавил в чашку кипятка. Закинул в рот голубоватый кусочек колотого рафинада, горкой возвышавшегося на блюдце, отпил большой глоток ароматного чая. Блаженно зажмурился.
- Наливай, братцы, не тушуйся. Угощенье знатное: настоящего чуринского рафинаду и байхового китайского чаю, вот, из самого Харбина привез. М-да. Другая жизнь там, братцы.
- И чо, разговаривали с хорунжим? - потянулся к самовару Кондаков.
- А как же. Толковый мужик, серьезный. Предложил ему вступить в отряд - без раздумий согласился. Как я и предполагал, есть у него в лесу за Смоленским поселком товарищи. Там, верстах в десяти, если на ту сторону Малой Кадалинки перебресть, сопка есть, Арача.
- Знаю, - кивнул Васильев. - При Семенове лагерь егерского батальона располагался, солдатики там на скалах уменья набирали. Потом, перед драпом, оттуда ушли, бросили лагерь.
- А у Каргополовых там зимовье. Вот я и предложил Федору с товарищами там поселиться. Под видом дровосеков. И проинструктировал хорунжего: батянке сказать, что, дескать, он, Федор, случайно встретил меня в Угдане, а я его, как официальное лицо горуправы по снабжению, нанял, стало быть, для работ по заготовке дров. Немного денег дал хорунжему, для проживы и припасов закупить.
- Слышь, Захар Иваныч, у меня тоже на примете есть два казачка- бурята. Фамилии ихние - Цыденов и Очиров, - сказал Кондаков. - Кстати, служили в пятом полку, где ты помощником командира был по хозчасти.
- Бурят там хватало, разве всех упомнишь. И что эти?
- Надежные. Поставлю на покупку и доставку оружия, не подведут.
- Смотри, Михаил. Проверять людей в отряд хорошенько. Задачу, братцы, ставлю такую: надо нам до июля сформировать отряд в полсотни штыков. Больше - лучше. Так что, дело непростое. Люди, оружие, лошади. Мне Шильников сказал, что к июлю в его распоряжение прибудет Забайкальская казачья дивизия из Приморья. И тогда.
КОНДАКОВ с бурятами за порученное дело взялся энергично. Вскоре на зимовье у Арачи Очиров и Цыденов привезли полмешка винтовочных патронов, несколько гранат системы Монса, шесть трехлинеек. Обратно вернулись с запиской от Федора Каргополова: «Приступил к заготовке дров, наняв для этого четырех рабочих». Это были его бывшие сослуживцы - урядник Михаил Власов, Григорий Трухин, Епифан Богомолов и Матвей, младший брат Федора.
Регулярно наведывался к Гордееву и Васильев. Доложил, что есть на примете пять-шесть человек из дезертиров, принес две ведомости о дислокации войск ДВР.
А однажды ночью в окно Гордееву постучал старый знакомец - Генка Орлов, бывший семеновский милиционер, пристроившийся в сторожа на Читинскую городскую скотобойню. Так, мол, и так, спасай, Захар Иваныч, заявились по мою душу на горбойню дяди с наганами, заарестовать хотели, как бывшего полицейского чина, еле сбег. Гордеев сунул Генке узелок с калачом и салом, хлопнул по плечу:
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
