как и Англия, заняв выжидательную позицию, смотрели на то, как мы, сцепившись с немцами, стали перегрызать друг другу глотки. А они снова оказываются на господствующей высоте. И сегодня, когда они же спровоцировали холодную войну, вы снова не заметили, как вам уже надели крепкий намордник и снова держат на коротком поводке. В свое время нас как офицеров Генерального штаба учили, что нужно или эффективно наступать, или грамотно отступать. Это единственный шанс сохранить и укрепить страну. А для этого нужно учитывать законы геополитики. Лозунги типа «Догнать и перегнать» могут стать фатальными для нашей страны…
– Отец, так что ты думаешь делать с этими документами?
– Не знаю. Люди, которые стоят сегодня у власти в России, вряд ли сумеют извлечь из них пользу. Смерть Сталина показала очевидное, что воля вашего коллегиального правительства действительно слаба, партия коммунистов, стоящая у руля власти, – ущербна, а геополитическое сознание – убого и недоразвито. Значит, появление на свет этих документов приведет лишь к тому, что снова будет пролита чья-то кровь… Может быть, лет через сто… Если у кого-то тогда еще будет желание узнать всю правду… Может быть…
Вечером Георгий в третий раз вышел на манеж парижского цирка. Вместе с ним на манеже сегодня был и его сын – клоун Максим, который должен был участвовать в его номере.
– Как много сегодня красивых и нарядных людей в зале, – начал Максим, выходя на манеж и обращаясь к отцу. – Мистер Икс, не могли бы вы рассказать мне, что ждет их в недалеком будущем?
– Это трудная задача, ибо о будущем может знать только Бог!
– Значит, вы не сможет устроить им праздник?
– Я – нет! Но для Творца нет ничего невозможного. И если вы верите, то по вере вашей и будет вам… Хотя должен признаться, что задание, которое вы для меня сегодня подготовили, не доставит мне радости.
– Почему?
– Я не хочу им врать…
И зал разразился аплодисментами.
– И что же вы им скажете? – снова обратился к Георгию белый клоун.
– Правду! Они ее достойны… А теперь мы продолжим наше представление. Я попросил нашего известного иллюзиониста Игоря Кио помочь в проведении этого номера.
Иллюзионист уже вышел на манеж и перевязал Георгию глаза темной лентой.
– А теперь, – громко объявил мистер Икс, – я хочу, чтобы на манеж вышел человек, который считает себя самым несчастным на всем белом свете…
Максим в клоунском облачении стал выискивать желающих, и когда увидел, как некий мужчина поднялся со своего места, то тут же помог ему выйти на манеж.
Мужчину посадили на стул в центре манежа, а сверху опустили штору, сделав его полностью невидимым для Георгия. После чего иллюзионист снял с его глаз повязку.
– Можете начинать ваше представление, – сказал Кио и отошел в сторону.
– Помолясь усердно Богу, царь отправился в дорогу… Итак! Перед нами мужчина в возрасте… 36 лет, – начал Георгий. – А теперь о главном. Всей мечтой жизни этого милого человека, как мне видится, было желание работать в вашем цирке. Могу сказать, что он один из самых постоянных ваших посетителей. Когда-то он влюбился в юную девушку, что смело поднималась под самый купол цирка. А юноша хотел быть клоуном, чтобы каждый раз успевать первым подносить ей цветы, когда она будет опускаться на манеж.
Зал слушал его рассказ, затаив дыхание.
– Семь лет тому назад случилось непредвиденное, и девушка погибла во время представления. А он каждый раз приходит и все еще надеется и верит, что вот-вот она спустится с трапеции и выйдет на манеж, а он встретит ее и снова подаст ей свой небольшой букет цветов…
Завеса, отделяющая Георгия от участника представления, медленно уходила под купол цирка, и зрительный зал увидел сидящего мужчину, глаза которого были полны слез, а в руках он действительно держал скромный букет цветов.
И тут случилось нечто необычное и неожиданное. Несколько женщин, сидящих в зале и покоренных преданностью этого мужчины, встали со своих мест и поднесли уже ему свои букеты цветов, а кто-то из них даже обнял и поцеловал его, тем самым скрашивая грусть услышанной ими истории о верности и любви.
Зал несколько минут скандировал стоя и неизвестному мужчине, и самому Георгию.
Максим проводил мужчину на его место, а Георгию снова повязывали повязку на глаза.
Все повторилось, и некто уже снова сидел отгороженным от артиста.
– Этому человеку… – начал Георгий и задумался. – Этому человеку лучше было бы не выходить сегодня на этот манеж. Горе или грех, который его обуревает, может быть разрешен только в церкви. Я понимаю, что ему трудно сделать этот шаг, но это единственно правильный ответ на все его проблемы.
Из-за занавеса раздался сдавленный плач человека.
И тут Георгий увидел, как на манеж выходит уже знакомый ему митрополит Викентий, присутствующий сегодня на представлении.
Они поклоном поприветствовали друг друга, и митрополит зашел за занавес. Зал затих. Несколько минут стояла оглушительная тишина. И только там, за занавеской, ключом била жизнь, построенная на воспоминаниях человека, который впервые в своей жизни обратился за помощью к Богу.
И вот они вышли вдвоем. Радостный митрополит, который обрел сегодня нового брата во Христе, и окрыленный надеждой спасения раскаявшийся юноша.
И тут же зал взорвался оглушительными аплодисментами.
В советском посольстве генерал Гришин и полковник Померанцев разрабатывали операцию по возможному захвату документов в доме Государева. Гришин был возбужден. Третий день, и никаких результатов от организованных встреч Георгия с отцом.
– Или они водят нас за нос, или хотят продать эти документы американцам, – высказал свое предположение Померанцев.
– При чем здесь американцы? – насторожился Гришин.
– Уже три дня, как их заметила наша наружка у дома Государева.
– И ты молчал?
– Проверяли…
– Что за самодеятельность? Ты должен был сначала доложить, а уже затем начинать свою проверку.
– Виноват, товарищ генерал.
– Пожалуй, это единственное слово, которое я от тебя слышу уже несколько лет. Однако вернемся к нашему плану. Завтра цирк уезжает в Марсель.
