и отчетливее.
— … выдохни, брат, она не выгорела и принимает энергию, — это говорил мэтр.
— Надеюсь, Строгий Родитель не допустит такого при открытии второго портала, — а это Доминга. Он беспокоился.
— Я бы на него не рассчитывал. Наш демиург много чего обещает, но выполняет в меру своего понимания, — а вот это уже губернатор.
— С чего такие выводы? — опять Доминга, недовольно. — В писании есть глава о том, как Строгий Родитель стал поручителем клятвы Старца Просветителя и помог ему совершить невозможное — опуститься в морскую бездну и закрыть ядовитую червоточину, а за это древний правитель Велиссии ему позволил собирать у себя в монастыре правзамов и прекратил их уничтожать как исчадий бездны.
— Да это вас так учат, — возразил губернатор. — А нам драконы все про него рассказали. Этот демиург делает только то, что выгодно ему. Когда он явился на Тартрию, он тоже много чего драконам обещал за то, что они примут в свой мир его созданий, которые остались без дома из-за неудачного эксперимента. А потом забыл обо всех обещаниях. И Старцу он тогда помог, потому что правзамы ему нужны были живыми.
— Чтобы они смогли вернуть драконов? — уточнила Сольвина.
Видимо, у неё в памяти была свежа моя история. Я на корабле ей рассказывала, как попала на Мелзу, и про миссию, которую мне поручил Строгий Родитель.
— Мироздание с вами, прекрасная девушка! Правзамы появились на Мелзе задолго до драконов. Такова у Строгого Родителя тактика развития этого мира — прогресс за счёт попаданцев из других Миров. Он разбросал ловушки по родственным измерениям и ловит в них связанные души, чтобы миры переопылялись. Наши драконы подозревают, что и их уход с Тартории он подстроил, чтобы они на его Мелзе кровь местных жителей разбавили своей. В общем, аферист. Ему главное своего добиться, а дальше хоть трава не расти.
Я резко поднялась и распахнула глаза. Вот! Вот это похоже на правду! А то втирал мне во сне что-то про сложно понимаемое для простого разума!
Но это все детали. Теперь меня остро интересовало, не убьёт ли меня второй портал и что будет, если я его вообще открывать не стану?
— Как ты? — Доминга держал меня за руку и внимательно всматривался в глаза.
Прислушалась к себе. Немного мутило, и еще чувствовалась слабость. Я перешла на зрение пряхи и поняла, что часть дара все же ушла. Все нити стали блеклыми, и теперь надо очень напрячься, чтобы разглядеть их плетения и отделить одну от другой.
— В порядке. Я в порядке, — тем не менее успокоила я всех сразу. — Драконы улетели? Ни одного не осталось? Они сами закрыли за собой портал?
— Да, их больше с нами нет, — со светлой грустью ответил губернатор, — но это радость для них. Счастье. Поэтому будем это событие праздновать, и приглашаем вас на торжество как главных его участников.
Отмечать мне ничего не хотелось. Единственное, чего я хотела, — выяснить все про договор с демиургом и вернуться к детям. И, видимо, Доминга настолько хорошо успел меня изучить, что понял это без слов.
— Губернатор, мы вам благодарны и надеемся побывать на острове при других обстоятельствах, но сейчас нам надо спешить. Галину ждут дома дети и неотложные дела.
Я закивала, как игрушечная собачка, и от этого голова закружилась сильнее.
— Да-да, нам надо возвращаться.
— А я бы осталась на праздник… и вообще… если можно… — робко проговорила Сольвина.
— Ну конечно можно! Девушке, песни которой способны буквально окрылять драконов, всегда найдётся самое лучшее место на островах! — заверил губернатор.
А мэтр помрачнел. Но ничего не сказал, потому что прекрасно понимал, что в Велиссии судьба попаданки туманна.
На корабль мы вернулись втроём, и он тут же отплыл. Доминга поддерживал меня, не давая упасть, пока мы с Сольвиной махали друг другу на прощание. Когда причал скрылся из вида, генерал отвёл меня в каюту. Но мне уже стало немного лучше — тошнота и слабость почти ушли, а вот небольшая часть энергии вернулась!
— Доминга, я слышала ваш разговор. Мне срочно надо попасть в тот храм к Строгому Родителю и задать ему несколько вопросов.
— Он не ответит, Гааль. Ну и то, что говорил губернатор…Если ты об этом? Это точка зрения драконов, которую они вложили в головы островитянам.
Генерал старался говорить уверенно, но я чувствовала в его голосе толику сомнения.
— Нет, Доминга. Я склонна поверить губернатору. А если Строгий Родитель не станет со мной говорить, даже не знаю, стоит ли рисковать и открывать второй портал для Бартеломью.
— Туда так просто не попасть. К Святилищу открывают переходы служители культа Строгого Родителя, но их обители есть в каждом городе, так что мы можем попробовать попасть в Святилище прямо из порта.
* * *
В два дня морского путешествия я много ела, спала и потому окрепла. Физически чувствовала себя превосходно. А вот дар пряхи… Он, наоборот, меня покидал. Во время умывания у меня с пальца свалилось кольцо рода Лианор, и я стала видеть нити ещё хуже. Я убрала кольцо в шкатулку, чтобы не потерять.
— Гааль, хочу тебе кое в чем признаться… — сказал генерал вечером накануне нашего прибытия в порт Велиссии, когда мы с ним стояли на палубе, любуясь закатом.
Опять в любви? Я улыбнулась и положила голову ему на грудь. Кто знает, что будет, когда мы причалим? Пусть признаётся! Мне тоже есть что сказать.
— И я хочу. Ты очень мне дорог, — прошептала я. — Мне несказанно повезло встретить тебя в этом мире. Думала, что больше никогда не испытаю чувств к мужчине, но ты все изменил. Говорят, последняя зрелая любовь самая крепкая.
Доминга стиснул меня в объятиях.
— Ты тоже все изменила. Но признаться я хочу в другом.
— В чем?
— Ты должна знать, что я немного рад твоей слабости. Тому, что ты больше не великая пряха. Но не потому что ревновал к силе, нет. Я просто не хочу, чтобы тебя поминутно дёргали из-за всевозможных важных дел. Хочу, чтобы ты занималась только тем, что тебе нравится.
— А если все же Бартеломью уйдёт, и управлять советом придётся тебе? Разве тебе не нужна будет сильная пряха за спиной?
— Нет. Мне хватит того, что за моей спиной будет
