герцогиню. После пыток я слишком ослаб, чтобы справиться даже с одним вампиром.
Судьба, похоже, наигралась со мной и смилостивилась, поскольку следующим, кого я встретил в особняке герцога, оказался смертный лакей. С ним, в отличие от Элиота, я не церемонился, пусть скажет спасибо, что сохранил жизнь.
Пьянея от крови, я шёл по резиденции де Эвилей, оставляя за собой дорожку из бесчувственных тел.
Странное дело, чем сильнее я раскрывался зверю, чем больше энергии отдавал ему, тем твёрже становился шаг, тем быстрее стягивались тонкие, но глубокие раны от кнута.
Учителя графини Сен Клэр твердили в один голос, что чистокровный вампир, а тем более обращённый, не должен срываться на множественные жертвы, рискуя утратить рассудок и озвереть полностью.
Либо это страшилки для вампирят, либо у первородных, кем бы они ни являлись, другие правила игры, но обезумевшим я себя не чувствовал, напротив, обретал близкое единство с истинной сутью и ощущение полноценности.
Я прекращал бояться, зверь начинал доверять, и вместе мы легко распустили стражу герцога на первом ярусе, внушив каждому, что у него одобренный господином выходной.
Однако на втором ярусе меня поджидал сюрприз: слуги и стражники де Эвиля лежали то ли обескровленными, то ли погружёнными в глубокий сон. Обитатели поместья дышали, судя по колыханию грудных клеток, но не шевелились.
Очень сомневаюсь, что это дело рук герцогини де Лонтельи и, тем более, Николь.
Нос уловил едва уловимый знакомый аромат, и я сделал глубокий вдох.
Дразнящая лёгкость экзотических цветов и сладкие ноты персика, где я мог слышать его? Смутное ощущение беспокойства зародилось в груди, как в ночь на Дьерском мосту, только усиленное чутьём зверя.
Обратившись в слух, я искал дверь, что вела к возлюбленной.
Остро, отчаянно боясь опоздать.
Глава 20
Неисправимая оптимистка и её лучшая подруга Дженна утверждала, что не страшно оказаться на самом дне, поскольку тебе не остаётся ничего иного, кроме как оттолкнуться от него и начать подниматься к поверхности.
Когда растрёпанная темноволосая Айла вернулась в спальню с порванным рукавом и побелевшим личиком и сообщила Николь, что граф Кросс жив, хоть и закован в подземелье особняка, вампиресса поняла, что ей осталось, за что бороться.
Ослабевшая маркиза с трудом села на кровати и поманила к себе служанку. Та с опаской приблизилась, по алым глазам предугадывая свою судьбу, но перечить невесте герцога не посмела.
Бессмертная знала, что Орэ с минуты на минуту вернётся, и нуждалась в ясном уме и восстановлении сил. Айлу Николь уложила подле Весены в ванной и накрыла бессознательных служанок покрывалом. Будет жениху сюрприз.
Увы, судьба распорядилась иначе, и её саму поджидал сюрприз: решив, что живой не дастся, и понимая, что попытка лишь одна, девушка затаилась у входа с серебряным кинжалом в похолодевших пальцах, но, когда дверь отворилась, отчаявшаяся вампиресса вместо хозяина особняка набросилась на графиню Сен Клэр.
— Шарлотта?! — изумлённо выдохнула Николь и замерла с лезвием у груди подруги, чуть не убив её. Если та и испугалась, то хладнокровия не утратила: затолкала сбитую с толку маркизу в спальню и прикрыла дверь, затем зачем-то повернула ключ в замке.
— Тише, Николь, — попросила, прислушиваясь, после чего протянула ей ладонь. — Отдай кинжал, пока ты не навредила ни мне, ни себе.
— Что ты здесь делаешь? — в замешательстве спросила маркиза, отступая на шаг.
— Кинжал, — повторила Шарлотта, сверкнув глубокими зелёными глазами. — Скорей, у нас мало времени!
— Лотти? — поколебавшись, Николь протянула графине клинок.
— Идём, — бессмертная забрала оружие и потянула подругу к окну.
Мысли в голове маркизы лихорадочно сменяли одна другую. Как графиня оказалась в резиденции де Эвилей, да ещё и одна, без охраны? Если пришла ей на выручку, то как узнала? Мог ли Марк успеть предупредить её, отправить весть?
— Мне не покинуть спальню, — попыталась предупредить она.
Шарлотта тащила её за руку к постели, поэтому Николь пришлось упереться ногами в пол, чтобы остановить подругу и всё ей объяснить. Графиня обернулась, и в её чарующих глазах сверкнуло нечто такое, что заставило вампирессу отпрянуть, но вырваться из плена сильных пальцев она не успела.
В следующий миг рыжеволосая леди развернулась и вогнала ей между рёбер клинок, который она сама же в её руки и вложила. Согнувшись от резкой жгучей боли, Николь сдавленно вскрикнула.
Не теряя времени, Шарлотта дёрнула её за руку и уронила на постель.
Перед глазами полыхнуло от ярости, от вероломного предательства, вампиресса потянулась к рукояти, но графиня опередила её и без церемоний вырвала клинок из плоти, разрывая повреждение.
— Зачем?.. — не веря в происходящее, спросила Николь, зажав пальцами рану.
Попыталась отползти на противоположный край, но слабость не позволила, подкосила локоть. Шарлотта наблюдала за её потугами свысока, поигрывая оружием в тонких пальчиках, затянутых в кожаную перчатку.
— Ты стала такой доверчивой, моя дорогая, — холод в голосе бессмертной ранил не хуже серебра. Белокурая маркиза глядела на неё со смесью ужаса и непонимания, мягкий бархат платья напитывался кровью. — Разве знакомство с Хантом не научило тебя не верить первым встречным?
— Ты… — прошептала Николь побелевшими губами, вскинув брови от изумления.
Вот почему герцог де Эвиль удивился незнакомому имени. Он не посылал за ней охотника за головами. Это сделала Шарлотта.
— Почему, Лотти? Мы ведь росли вместе, как сёстры.
— Не называй меня так! — вспылила красавица и замахнулась.
Новый удар пришёлся бы в середину груди, но маркиза извернулась, и лезвие вспороло плечо. Николь всхлипнула, взор заволокло пеленой собирающихся слёз.
— Ты права, я считала тебя сестрой. Жаль, что ты не разделяла моего мнения.
Леди Сен Клэр рванулась к ней, но вампиресса ушла в сторону, схватила сжимавшую кинжал руку за запястье и сдавила что было силы. Глаза Шарлотты сменили цвет, она оскалилась и, впившись в кровоточащее плечо, дёрнула противницу на себя.
Острая вспышка боли заставила Николь утратить концентрацию и разжать пальцы.
Клинок вошёл под ключицу, и в этот раз графиня не спешила его вынимать. Тяжело дыша от борьбы, подмяла подругу под себя и прижала запястья к покрывалу, позволяя яду серебра проникнуть в кровь.
— Всё приходится делать самой, — сквозь зубы процедила Шарлотта, когда слабевшая с каждой минутой маркиза перестала сопротивляться и посмотрела на неё широко раскрытыми глазами со слипшимися от слёз ресницами.
— Сколько нужно наёмников и слуг, чтобы избавиться от одной надменной пигалицы, если каждый встречный мужчина готов жизнь за неё положить?
— Шарлотта, я ничего не понимаю… — зажмурившись, призналась Николь.
— В том и дело, — с горечью произнесла графиня, после чего вырвала из неё и губительное
