только-только начали встречаться. Это потом уже Никита не за руку держал, а обнимал скорее. Более собственнический жест, который он сейчас себе не позволял. Видимо, сдерживался.
Повезло с погодой. Ни дождя, ни ветра, несмотря на начало осени. Мы много говорили. Обо всём. Просто говорили-говорили, не замолкая. Будто нам двоим нужно было выговориться. Словно всё это время мы копили информацию и сейчас дорвались. Выплеснули всё без ужимок и тормозов.
А потом были оперативные сборы в аэропорт, недолгий перелёт и мягкая посадка. И вот мы в родном городе. И рада и нет. Вроде бы хорошо, наконец-то дома. А с другой стороны, как будто в неизвестность ступила, сойдя с трапа самолёта.
— Может, за Каришей вместе съездим? — предложил Никита, когда мы сели в его машину, стоящую на стоянке.
Заметно, что-то тоже нервничает. Не очевидно вроде. Но для человека, хорошо изучившего его повадки, манеры, эмоции, просто невозможно этого не заметить.
— Давай. — согласилась. Почему бы и нет? Думаю, она обрадуется. Да и я сама не против. Нет у меня к Никите отторжения, во всяком случае сейчас. В какой-то степени мне комфортно с ним рядом.
Всю дорогу до дома моих родителей, Никита не отпускал мою руку. Вцепился намертво. Будто убегу. А мне впервые за долгое время бежать от него не хотелось. Набегалась уже, как от собственной тени и по кругу. Бег в никуда.
Когда вошли в квартиру, Кариша, как ураганчик, выбежала встречать. Не успели порог переступить, а она тут как тут. Будто под дверью караулила.
— Мамочка, папочка! Вы приехали! А я так скучала. — сначала обняла меня, а потом вскарабкалась на Никиту. А он и рад. Слушает внимательно, как она тараторит, рассказывая, как проходили её дни. И рассказать ей, судя по всему, есть о чём.
— Здравствуйте, Антонина Викторовна. — поздоровался Никита с моей мамой, пока она не сводила с нас поочерёдного внимательного колючего взгляда. Не знала бы я её, уже мурашками покрылась. А так, дело привычное.
— Привет мам. — подошла и приветственно её обняла.
— Здравствуй. — ответила мне, предпочитая сделать вид, что Никиты тут нет. Я ожидала чего-то подобного. Абсолютно не удивлена.
— Мы за Каришей. — решила я разбавить гнетущее молчание.
— Вы? — наградила меня недовольным прищуром. И столько всего в этом её «вы» сквозило. Столько протеста в голосе.
— Мы. — вклинится Никита. Твёрдо, бескомпромиссно.
Пока все сверлили друг друга непроницаемыми взглядами, Кариша уговаривала Никиту пойти в детскую. Что-то ей хотелось срочно ему показать. Наверное, вовремя.
— Никит, ты иди пока с ней, я чуть позже подойду. И заодно соберите её вещи, хорошо?
— Хорошо. Но мы, думаю, быстро управимся. — ответил, слегка прищурив глаза. — Да, малёк? — последние слова уже были обращены к Карише, которая подгоняла его пройти в комнату.
— Варя, мне с тобой поговорить нужно. — произнесла мама, дождавшись пока Никита и Кариша уйдут, и после этих слов просто развернулась и направилась на кухню.
— Не вопрос, поговорим. — пошла за матерью, зная примерную тему разговора. Догадаться несложно. — О, пап, ты дома? Привет. — зайдя на кухню, удивилась, увидев отца дома, а не на работе.
— Привет, Варюш. — обнялись с отцом, и после этого я вопросительно посмотрела на маму.
— Вы что, опять вместе? — выдала в лоб, как с места в карьер.
— А это имеет какое-то значение? — я наперёд знала, что услышу дальше.
— Конечно, имеет. Ты совсем дура? Не вздумай к нему возвращаться. Мало шишек набила? Ещё хочешь? Я думала, ты за ум взялась, а ты опять на те же грабли, по имени Никита. — его имя она произнесла с особой неприязнью.
— Мам, мне сколько лет? Может, я сама как-нибудь разберусь со своей жизнью? Непрошеные советы мне ни к чему. — несмотря на мою неуверенность в том, получится у нас с Никитой или нет, давать маме влезать во всё это, я не хотела. А если точнее, то была категорически против её участия. Хотя мама разве спрашивает? Врывается, вышибая дверь с ноги.
— В том то и дело, что дожила до своего возраста, а мозгов как не было, так и нет. — она нервно сминала полотенце в руках, не скрывая раздражения. — Только попробуй к нему вернуться!
— А то что? — я вмиг ощетинилась и гордо вскинула подбородок. Мои ошибки, это только мои ошибки, если такие и будут. И даже если списать всё на то, что она за меня беспокоится в своей своеобразной форме, это, как ни крути, не равно моё на то согласие.
— Тогда вообще забудь, что у тебя есть мать! — чуть ли не взвизгнула, бросив полотенце на стол.
— Ты уверена что хочешь именно этого? — я даже не шелохнулась. Если она думала таким образом меня напугать, заставить прогнуться или ещё что-то в этом духе, то сильно просчиталась. Я не хочу давать собой рулить. И неважно кому: маме, Никите или ещё кому-то.
— Мама, сколько можно? Моя жизнь, это только моя жизнь. Не нужно в неё лезть. Не нужно опускаться до мерзкого шантажа. Ты этим ничего не добьёшься, кроме того, что оттолкнёшь от себя. Хватит! Просто хватит! Мои шишки останутся моими. Не твоими! Если я решила попробовать заново, то я попробую, невзирая на твои слова. Если не получится, то ты будешь последним человеком, который об этом узнает. А знаешь почему? Потому что ты поддерживать не умеешь! Только пилишь постоянно, давишь, упрекаешь! — сама себе удивилась, что вместо того, чтоб привычно отмолчаться, выпалила ответ.
— Ну ты и мерзавка. Да если бы не я, то ты бы с дочерью на вокзале ночевала, когда он вас с вещами выставил! — психовала, тыча в меня пальцем.
— Не ожидала, что ты этим попрекнёшь. Но если уж на то пошло, он не выгонял, я ушла сама. Сама, понимаешь? И дальше я буду САМА решать, что и как делать со своей жизнью! Потому что она МОЯ! Хоть раз бы ты поддержала меня! Хотя бы один, чёртов раз!
— Да я… — начала было мать, но осеклась. Точнее, её осекли.
— Хватит, Тоня! Уже достаточно наговорила, помолчи лучше. — перевела удивлённый взгляд на отца, который был молчаливым свидетелем нашей перепалки.
— Помолчи, Витя! Я ей ещё не всё сказала. — завелась она ещё сильнее, готовая ринуться в атаку.
— Рот закрой. Если ещё раз попрекнёшь дочь тем, что она тут жила, сама на вокзал поедешь.
Всё, что я смогла, это округлить глаза и беззвучно прошептать «спасибо». Отец только кивнул и посмотрел на мать таким взглядом, который я, кажется, ещё ни разу не видела.
Он никогда не встревал
