Тьмы.
— Рады видеть Вас, о Ваше Высочество мастер Энн! — грянул хор тёмных в ответ.
Пока звучали аналогичные слова Её Высочества, я успел вскользь подумать: «Н-да, не умеет пока ещё брат являться, как Владыка Эрр: будто из ниоткуда и враз. Ну да наверняка ещё научится».
Тем временем вслед за принцем и принцессой присутствующие стали занимать за столом положенные места, мне же, как и всегда, досталось место справа от Энна. Сам ужин тихо прошёл своим чередом, равно как и своеобразное краткое совещание, проведённое Его Высочеством и мастером Ушшем и вылившееся в официальное ознакомление с составом делегации и координацию общих планов. По завершении же было принято решение выдвигаться сразу же после раннего завтрака.
Остаток вечера прошёл единообразно с прочими, а последовавший глубочайший сон принёс отличное отдохновение. Равно как и рутинное утро уже привычных сборов в дальнюю дорогу не напрягло меня совершенно.
Таким образом во двор Большого Форта я вышел в совершенно благодушном состоянии и мысленно возблагодарил свой статус: «Слава Тьме, что я не прямой потомок Владыки и не глава Дома, а то пришлось бы ехать в карете. А так — скачи на пантере, любуйся просторами, что нам вскоре откроются, наслаждайся свежим ветром в лицо! Красота, да и только».
Вскоре построение кавалькады было завершено, и пять десятков всадников, сопровождающих две кареты, тронулись в путь. Моё место было почти в самой голове кортежа, сразу за хорошо знакомыми Таору мастером-воином Ёддом, являющимся начальником охраны каравана, и мастером-магом Ёттом, ставшим его заместителем на время пути. Оба они, к слову, занимали начальствующие позиции во Внутренней Страже Дома Владыки.
Меньше двадцати минут неторопливой скачки набирающего скорость каравана занял путь до границы с владениями Хуух-Дууд Салхинов, которая была, в сущности, вообще никак не обозначена — лишь Светлый Лес на востоке несколько внезапно закончился, и по левую руку от тракта взору открылась бескрайняя Вольная Степь. По правую же руку вдалеке ярко бликовала под утренним солнцем река Заката, образующая своим руслом в этой местности пологую дугу, которую по касательной встречал Караванный Тракт примерно в дне пути от границы.
Из-за грани доносится негромкий, затихающий перестук.
Собственно говоря, в том самом месте примыкания, где было обустроено место стоянки, имеющее удобный уступчатый спуск к воде, мы и устроились на ночлег. Укладываясь спать после сытного ужина, я подумал: «Интересно, Дети Ветра так показательно наплевательски относятся к своим границам из-за всепронизывающего их культуру духа свободы, или же тройки хищных птиц, периодически планировавших над нами, и есть дозорные?»
Следующее утро дало начало череде совершенно однообразных дней числом шестнадцать, за которые не происходило решительным образом ничего особенного, лишь ежевечерне показывалась всё увеличивающаяся местная луна, говорящая о завершении лета. Хотя по погоде это абсолютно не ощущалось: весь путь нас сопровождали ясное небо, устойчивый южный ветер и весьма ощутимая жара, лично мною воспринимаемая с непременным удовольствием, остальным же участникам посольства приходилось мужественно дожидаться привалов, заботливо обустроенных Хуух-Дууд Салхинами то возле небольших озёр, то неподалёку от бодрящих ручьёв.
Последним утром уже почти ушедшего лета мы покинули последний же привал: незадолго до обеда наша кавалькада должна была достичь столицы Вольной Степи — Тов-Хота, раскинувшегося по восточному берегу озера Тов-Нуур. Несколькими часами позже оно стало проявляться: чуть правее уходящего на юго-восток Караванного Тракта пологие холмы, заросшие желтеющими травами, стали понижаться и открывать взору нестерпимо бликующий в лучах поднимающегося в зенит солнца немалых размеров овальной формы водоём.
Ещё часа полтора спустя на тракте стали всё чаще встречаться салхины: то всадники на несколько странно выглядящих лошадях, то гружёные или пустые повозки, и даже несколько групп пеших оборотней. Тому было вполне простое объяснение: и влево и вправо от тракта начали ответвляться дороги, ведущие вдоль обильно желтеющих полей, вольготно раскинувшихся вокруг предместий столицы. Естественно, посольство вызывало повышенное, но сдержанное внимание: со всё больше замедляющимися нами уважительно раскланивались, но вслух не приветствовали.
Чем медленнее шли пантеры, тем больше подробностей открывалось: разноцветье халатов-дэгэлов поражало воображение и явно многое говорило о статусах владельцев; ярлыки принадлежности к различным кланам украшали и одежды, и сбруи лошадей, и борта повозок, а среди встречаемых разумных стали заметны пары похожих-и-разных мужчин-близнецов и женщины, отличающиеся спокойной властностью в манере держать себя. Кроме того, на подступающих к тракту полях возможно было различить не только совершенно не знакомые мне злаки, но и вполне привычные дыни продолговатой формы и наливающиеся оранжевым янтарём тыквы, поражающие воображение своими размерами.
Когда мы уже проезжали через широчайший луг, охватывающий столицу и плотно заставленный самыми разнообразными юртами, осозналась самая приятная особенность: дувший всю поездку ровный и сильный южный ветер сменился лёгкими и свежими дуновениями, игривыми порывами набегавшими с запада и нёсшими упоительную прохладу с великого озера.
«О, похоже здесь не только природа постаралась, — думал я, вовсю разглядывая передвижные жилища оборотней, собравшихся в Тов-Хот к грядущему празднику, — но и маги Ветра наверняка: не могут такие лёгкие дуновения так значительно охлаждать немалую территорию, да ещё и все запахи пусть и невероятно аккуратного, но огромного же стойбища куда-то девать».
Хуух-Дууд Салхинов под приближающимися стенами столицы собралось и впрямь немало: всё пространство шириной с добрую лигу было занято, и всюду кипела жизнь — в иных местах в прямом смысле этого слова: то тут то там виднелись прямо-таки исполинских размеров котлы и казаны, исходящие паром. Но при этом до пространства тракта доносилась лишь озёрная свежесть и ничего более.
Спустя пару минут кавалькада наша достигла наконец врат Тов-Хота.
Глава двадцать четвертая
Женские разговоры
В этой главе вовсю соблюдается правило Бекдел.
Вполне ожидаемо массивные деревянные створки были настежь распахнуты, и через широкий проём сразу в двух направлениях спокойно шествовали и проезжали разумные. За всем этим только кажущимся хаотичным движением зорко наблюдали стражи в явно форменных дэгэлах с короткими полами, выглядывающими из-под ламеллярных доспехов, причём начальник их возвышался на массивном коне удивительно рыжей масти. Заметив наше приближение ещё издали, статный салхин в богато украшенном куяке что-то зычно скомандовал и медленно тронулся навстречу. Встреча произошла весьма символично — когда пантерам Ётта и Ёдда оставалось полшага до тени от высокой полукруглой арки ворот, указывающей в тот момент точно на север. Хуух-Дууд Салхины вокруг разошлись и остановились, сформировав широкий коридор, а выехавший вперёд богатырского телосложения страж провозгласил мощнейшим басом на языке Подземья:
— О Дети Тьмы из Древнейших и Древних Домов, я, Тарвага-боготур из Клана Золотой Кошмы, неизмеримо счастлив
