кров! — Воскликнула рогатая в притворном возмущении. — Я ей суп варю, одежду ей шью и зашиваю, да я о муже так не забочусь как о тебе, неблагодарная стерва!
— Ну прости. — Вмиг переменилась в лице Айрис и стала само раскаяние. Притворства Моны она не заметила и поверила каждому слову. — Может помиримся тогда и всё забудем? — Робко предложила она.
— Хорошо дорогая, не чужие же мы. — Ответила ей Мона, после чего они обнялись. Со стороны это выглядело даже мило. Айрис закрыла глаза полностью доверившись Моне. Очень зря надо сказать, доверчивая она ещё, молодая. Рогатая спрятала в левой руке снежок и в самый неожиданный момент залепила его рыжей прямо в лицо.
— Ау! Что⁈ Как так⁈ — Изумилась эльфийка, такого подлого предательства она не ожидала.
— Ха-ха! Получай ведьма! — Крикнула ей Мона и бросилась наутёк. Как маленькая честное слово. Эльфийка тут же побежала за ней, вооружившись на ходу огромной глыбой льда
— Стой! Я тебя поймаю, подлая корова! Стой говорю! Всё одно тебе вымя бегать мешает!
— Зато тебе ничего не мешает, у тебя там одни прыщики! — Ответила Мона и показала ей язык, чем привела в бешенство.
— Ну вы как дети, честное слово. Всё же так хорошо было. — Сказал я, но меня уже не слушали, они бегали вокруг снежной избушки с намерением убить друг друга.
— У меня не прыщики! — Рявкнула эльфийка в гневе. Справедливости ради да, у неё там далеко не прыщики, но и до огромной груди Моны ей было сильно далеко.
— Максим, скажи ей правду, перебесится и смирится! — Бросила мне Мона, за что получила от рыжей ледяную глыбу в спину.
— Ква-ква, ква-ква, ква-ква-ква. — Прокомментировал это зрелище лягух, товарищ ему только покивал. Кажется на их языке это означало «зимние демоны вселились в слабых духом».
Наконец Айрис поймала рогатую и вместе они стали кататься по снегу и бороться. Границы допустимого они не переходили, кулаками не били, но дёргали друг друга за волосы регулярно и вскоре напоминали двух промокших драных кошек, с их покрытыми снегом нарядами и растрёпанными волосами.
— Вам теперь только греться и сушиться. — Сказал я. — Даже я побывавший под градом ваших снежков не такой мокрый.
— Мы ещё не закончили строить дом для Айрис, она в нём будет жить до весны! — Заявила вполне серьёзно Мона.
— Сама ты в нём жить будешь, как раз подходящий коровник для тебя! А я буду приходить по утрам молоко твоё кислое доить! Сыр сделаем!
В итоге дом строить они не стали, вместо этого отрывали куски и швырялись ими друг в друга. Закончилось всё тем что они повалили стены, пытаясь накрыть ими друг друга.
— Ну вот, что бы не построил Максим ты это всегда разрушишь! — Упрекнула рогатую Айрис.
— Сказала та, кто сломала табуретку что он сделал для нас! — Ответила ей рогатая.
Было дело, я при помощи магии и мата сделал для дома пару добротных табуреток. По меркам нашего мира не очень хорошая мебель, по мерках здешнего захолустья вершина домашнего комфорта, здесь ведь ничего кроме печки и лавки нету. Айрис тут же стала на этой табурете кататься как на пони, ну и сломала его, да ещё с треском и грохотом, после чего обвинила во всём меня, мол я специально её подставил. Мона тогда подняла её на смех и злая эльфийка не приходила домой два дня. Погода в сентябре стояла тёплая, шляться по лесам было комфортно.
— Это ты её сломала, один раз села и она треснула! Поломала прямо как ту лавку! — Парировала рыжая.
— Она была старая!
— Прямо как ты!
Они бы пожалуй снова полезли в драку, если бы между ними не встал я. Пришлось тащить их домой сушиться. До конца дня они не разговаривали, всё делали молча даже если сидели рядом пока вешали вещи сушиться у очага. Затем они шипели друг на друга за право сидеть рядом со мной за ужином, а потом каждая занялась своим делом. Айрис отправилась в пристройку заниматься шкурами, а Мона что-то шила при свете лучины.
Я же сидел недалеко и чинил железные инструменты деревенских при помощи магии. Сил это отнимало много, но это был самый простой путь. Айрис иногда возвращалась посмотреть чем мы занимаемся. У этих двух снова война и оставлять меня наедине с рогатой рыжая не станет. Хотя что значит «снова»? У этих двух война идёт постоянно, правду говорят что дом не терпит двух хозяек. Спал я в ту ночь один. Ну хоть выспался как следует.
На следующее утро война набрала новые обороты, наивно было с моей стороны ожидать потепления отношений. Рыжая не стала есть приготовленный Моной и холопками завтрак, а хлопнув дверью ушла. Вернулась через десять минут со свежим хлебом испечённым неизвестно где, села около очага и стала демонстративно есть его, игнорирую приготовленное для неё. Мону это задело, она считала свои кулинарные навыки безупречными, не без оснований между прочим.
Конечно с высоты 21 века такое поведение кажется глупым и детским, но здесь ведь древность, местные не искушены информационными воинами и неправильный взгляд или жест может нанести немалое оскорбление. К тому же такой отказ от пищи приготовленной другим мог восприниматься как жест недоверия, мол «я знаю что ты меня травануть хочешь».
Мона в долгу не осталась, села ко мне и стала демонстративно ластиться как кошка, на зло рыжей. Та бросала гневные взгляды уже на нас обоих, а потом ушла. Вернулась через час с дохлой лисой и потащила её к себе в пристройку где разделывала зверей. Вонь оттуда пошла неприятная, если не сказать ужасная. Никогда такого не было, хотя дурные запахи в здешних домах это норма. Утро было подпорчено.
Мона стала гладить вещи при помощи железного утюга. Внутрь него клали горячие камни, так что получалось вполне удобно. Вот только вонь мешала ей сосредоточиться и она пропалила дыру в новеньком платке, что я купил ей неделю назад у торговца. Мона по этому поводу долго ругалась и сказала что в жизни к утюгу не притронется, а Айрис глядя на это ехидно посмеивалась.
Они обе не знали что таких разноцветных платков я купил штук двадцать и спрятал в волшебном мешке. А ещё бусы, гребешки, пояса, украшения и прочее ими любимое.
