возможность обхитрить призрака? Ему хотелось тряхнуть брата и закричать: «Почему ты не сопротивлялся сильнее? Почему ты это допустил?» Но ведь и речь шла про кое-что другое: раньше полтергейсты пытались ее убить. А не «прижать к стене», как это сформулировала Элеонор. К счастью, школьный призрак смог разбудить миссис Леброн, и она пришла на помощь Севен. Именно Элеонор…
– Я никогда бы не причинил Севен вреда.
Паркер фыркнул.
– Намеренно – нет.
А вот в это Паркер сразу поверил. Сердца его брат всегда разбивал именно ненамеренно.
Они немного помолчали.
– Ты больше переживаешь за Севен, чем за меня, – сказал потом Кроув.
Паркер по-прежнему молча смотрел в пол.
– Почему? Ты ведь весь год всем отказывал? Я уже начал подозревать, что ты хочешь умереть девственником. – Кроув приподнял уголок рта, и улыбка получилась довольно кривая.
Паркер пришел не для того, чтобы оправдываться, и он хотел, чтобы брат это тоже понял. Но теперь он не мог не возразить.
– Тебя это совершенно не касается. Но, если уж ты хочешь знать: Севентина кажется мне не настолько поверхностной, как другие здешние девушки. Она достойно обращается с призраками, и ей так же, как и мне, не нравится, как к ним относятся в школе.
– Ага. Хочешь сказать, вы вот-вот станете лучшими друзьями? – спросил Кроув.
В этот момент он пожалел, что сказал брату правду. Паркер снова прикрыл глаза. У него медленно возникало ощущение, что он не может отвести взгляд настолько сильно, насколько нужно, чтобы снова почувствовать себя нормально. Как раньше, когда Севен со своей наивной незамутненностью еще не появилась в этой школе. Когда она еще не носилась по коридорам со своим ненормальным призраком, как летний ветер холодной осенью.
Она появилась здесь, буквально ввалилась в его жизнь, незваная и не отягощенная всем безумием этого мира, который еще не был ей знаком. И она тут же установила свои правила и не нарушала их, что бы ни говорили другие – и тут на нее наткнулся его брат. Севен еще не успела толком осмотреться в школе, а Кроув уже держал ее в руках и заставил поцеловаться.
Паркер сжал кулаки, не открывая глаз, и попытался унять гнев. Сделав несколько вдохов, он вернул себе самообладание.
– Ладно, закончим на этом: в тебя вселился полтергейст, ты приставал к Севен и преследовал ее. И никак этому не помешал. Есть идеи, чего хотел полтергейст?
Кроув опустился на подушки и ответил:
– Чувствую себя отлично, спасибо, что спросил.
Значит, нет. Он не знал. Паркер встал.
– Куда ты?
Резкость в голосе брата снова заставила Паркера сжать кулаки.
– Куда надо. Полтергейста расспрошу.
– Убей его.
– Почему?
На лице Кроува медленно расползлась циничная улыбка.
– Ты знаешь почему. И я уверен, ты думаешь о том же, о чем и я.
Паркер кивнул. Призрак должен заплатить за то, что он сделал с Севен, и они должны позаботиться о том, чтобы он больше не причинил ей вреда.
– Мы не убиваем полтергейстов, если этого можно избежать.
Кроув вдруг резко открыл глаза, словно все еще был одержим. Злым, гневным призраком.
– Ты же знаешь призраковедов. Они смогут выпустить его по недосмотру, просто, чтобы досадить нам. – Он произнес «по недосмотру» с особой интонацией, примерно с такой мистер Пожарски обычно говорил про директрис.
Паркер кивнул. Это было в пределах возможного. В глубине своего сердца он понимал, что не должен оставлять в живых полтергейста, который мог так обойтись с Севен. С другой стороны, это противоречило его принципам. У него уже начала болеть челюсть от того, как сильно он стискивал зубы.
– Она мне правда нравится, Паркер. Пообещай мне, что не испортишь мои отношения с Севен. – Кроув говорил совсем тихо. Невысказанная фраза: «Ты мне еще кое-чем обязан» повисла между ними в воздухе.
Старая игра. Паркер наморщил нос. Он знал, что вокруг его носа пролегло множество морщинок. Мама говорила, что у него в такие моменты «лицо мыслителя». У Кроува таких морщинок никогда не появлялось.
Он вцепился рукой в край кровати, так что пальцы задрожали.
– Хочешь, чтобы я не мешал тебе затащить Севен в постель?
С возмущением, как показалось Паркеру, Кроув поднял обе руки. Ладонями вверх.
– Разве я не объяснил тебе только что, что она для меня нечто большее?
Объяснил. Но с Кроувом никогда не угадаешь.
– Так что? – поторопил он.
Паркер опустил взгляд.
– Ладно. – В конце концов, он пообещал ему еще несколько дней назад.
Он не станет и близко подходить к Севен. Не будет пытаться завоевать ее. Почему-то ему захотелось добавить, что с этим наконец-то кончено. Что в следующий раз… Вот только, когда он думал о Севен… Про какой следующий раз может идти речь, если она будет с его братом? Не говоря больше ни слова, он отвернулся, радуясь, что разговор, наконец, закончен.
– Осталась еще одна мелочь.
Голос Кроува не предвещал абсолютно ничего хорошего. Паркер остановился. От шеи до самых пяток его пробрало дурное предчувствие.
– Севен считает, что вчера ночью видела тебя. Пожалуйста, не говори ей правду. Просто подыграй.
У Паркера зашумело в ушах. Во рту пересохло, когда он осознал смысл слов Кроува. Сейчас, в этот момент и всю прошлую ночь Севен считала, что на нее напал он, Паркер? Но как собирался Кроув поддерживать этот фарс? Рано или поздно информация до нее доберется.
Словно прочитав его мысли, брат заговорил дальше, понизив голос.
– Миссис Леброн связана обетом молчания. Экзорцисты тоже, хотя я думаю, что Сабрина может проболтаться.
– Как это случилось?
Кроув ответил не сразу.
– Призрак во мне сказал, что он не Кроув. А я не мог ничего сказать.
Не мог или не хотел? На самом деле это было бы вполне в духе его брата – промолчать в такой момент.
Паркер расправил складку на рукаве пиджака.
– Мне определенно нужно выпить кофе.
– Так ты не станешь говорить Севен?
Его брату обязательно нужно свести разговор на себя любимого.
– Пожалуйста. Я… Она важна для меня, и я могу потерять ее.
Паркер глубоко вдохнул. Значит, его брат и правда хотел разыграть эту карту. Вместо ответа он только кивнул.
Кроув откинулся на подушки. И Паркер осознал, что не может больше ни секунды выносить его присутствие. Не задавая больше никаких вопросов и не пожелав на прощание выздоровления, он вышел из палаты.
– Увидимся за обедом, – крикнул Кроув ему вслед. – Миссис Леброн отпустит меня в десять. Скажи остальным, что с меня потребовали отчитаться о нашем задании.
Севен
За завтраком по дороге к кофемашине на меня налетел Паркер. Я сначала не разглядела его, так что пробормотала извинение и принялась собирать карандаши, которые я довольно неосторожно сложила в боковой карман сумки и которые теперь посыпались на пол, когда мы столкнулись.
Паркер. На меня снова нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Хотя я знала, что он не понимал, что творит, у меня задрожали пальцы. Буквально. После исчезновения Новы я часто ощущала страх или печаль с задержкой во времени.
– Ты себя нормально чувствуешь? – мой голос дрожал.
Паркер наклонился, чтобы помочь мне собрать мои тридцать шесть карандашей.
– Да. Но важнее, как ты себя чувствуешь.
Кончики наших пальцев соприкоснулись, когда мы одновременно потянулись за одним карандашом. Он положил свою ладонь поверх моей.
– Севен?
– Хорошо… все в порядке, – запинаясь, проговорила я.
Хотя я приказывала себе не смотреть на него, взгляд невольно метнулся в его сторону. Разве он раньше уделял мне столько внимания? Может, теперь его мучила совесть? Из-за прошлой ночи? Внутри меня тихо зазвучал голос. Могу ли я доверять Паркеру? Что, если у него случится рецидив и призрак овладеет им снова? Миссис Олалас объяснила так: если одержимый не выполнял рекомендации экзорцистов до полного выздоровления, полтергейст мог вернуться, став в семь раз сильнее. Об этом упоминалось уже в Библии, в Евангелии от Матфея.
«Злой дух вернулся с семью другими, которые были еще хуже него», – повторил голос миссис Олалас в моей голове.
Оставалось только надеяться, что Паркер достаточно помолился
