я не один в этом безумном мире.
Солнце садилось за горизонт, заливая небо огненными красками. Вдалеке виднелись силуэты ветряных мельниц, словно призраки прошлого, встающие из пустыни. Песок под колесами багги шлепал и шуршал, сопровождая мой одинокий путь.
И вот вдалеке замаячил город. Калининград. Слова эти прозвучали в моей голове как музыка, как обещание спасения. Первые знаки цивилизации на этом пути. Свет уличных фонарей пробивался сквозь тьму, и я увидел контуры зданий, стоящих в ряду, как бойцы на параде.
Калининград… Город, в который я не хотел бы никогда возвращаться, но сейчас он представлялся раем. Здесь у меня были люди, с которыми я мог поделиться своей историей. Здесь я мог найти защиту от всего того безумия, что ждало меня на границе и наконец-то отдохнуть. Но главное… здесь была она!
Багги, словно усталый путешественник, продолжала свой путь по пустынной дороге. Калининград в далеке был все еще не более чем силуэтом на горизонте, но уже дарил мне надежду на теплый прием и возможность отдохнуть от этого бесконечного пути.
Но в голове моей не умолкали другие картины, не такие радужные. Там была она, «Офелия». Имя, что отзывалось в душе не теплотой воспоминаний, а холодной грустью. Поэтесса с душой, полной печали, и жизнью, и была похожа на хрупкую вазу, которую стоило только тронуть, как она рассыпалась бы вдребезги.
Я видел ее в своих сновидениях: с темными кольцами под глазами, с волосами, рассыпанными по плечам, с грустью, которую она не могла скрыть. Ее стихи были как отголоски души — полны печали и тоски, но в них была та самая красота, немая глубина и некая толика магии.
Я множество раз вытаскивал ее из пропасти, в которую она сама стремилась. Отбирал лекарства, что она глотала, как последний штрих к своей трагедии, успокаивал ее, когда она плакала до отказа. Не знаю, зачем я это делал, не знаю, почему она так притягивала меня, как мотылек к пламени.
Но все кончилось, как в трагедии Шекспира: «Офелия» утопилась в море. И я не мог ей помочь. Я приехал к могиле и застал там только скупое надгробие, которое говорило больше о моем бессилии, чем о ее жизни.
От нее у меня остался только старенький байк, тот самый, что потом стал моим верным спутником в путешествии по Европе и «билетом» в Париж. Путешествии, которое завершилось в Марокко, практически у свадебного алтаря. Судьба? Не знаю… Но я уверен в одном: случайности не случайны. И мы все связаны невидимыми нитями, которые ведут нас по жизни. Селяви…
Но путь еще не закончен. И я еще не знал, что меня ждет в этом городе. В конце концов, выжженный мир позади не отпускает легко. Он всегда берет свою плату. Но я был готов ее заплатить.
Багги медленно ползла вперед, словно выбираясь из песков времени. Ветряные мельницы остались позади, как призраки прошлого, а вдалеке уже ярко светил город. Калининград. Он вновь раскрывался передо мной, как раскрывшаяся книга, полная тайны и обещаний.
И вот я повернул на центральную улицу, которая встречала меня как старый знакомый. Кирпичные дома, увенчанные красными крышами, стояли в ряд. Солнечные лучи отражались в стёклах. По тротуарам неторопливо прогуливались люди и цивилизованные ксеносы, одетые в яркие одежды. Их лица были спокойны и умиротворены, словно они жили в другом мире, где нет ни печали, ни тоски, ни страха.
В воздухе витал аромат свежеиспеченного хлеба и цветов. Музыка из кафе лилась на улицу, приглашая меня в свой мир радости и отдыха. И я с удовольствием позволил себе погрузиться в эту атмосферу спокойствия и умиротворения.
Печальные мысли об «Офелии» отступили на задний план. Я наслаждался красотой города, его атмосферой, его жизнью. Я чувствовал себя как дома. И пока в моей душе еще теплилась грусть, она была уже не так сильна.
Я припарковал багги на ближайшей стоянке. В первый раз за много дней я чувствовал себя свободным. И я был готов вновь исследовать этот город, открыть для себя его тайны и радости, и, может быть, наконец-то найти то, что я так долго искал. Ведь всем нам нужно немного покоя, не так ли?
Выйдя из багги, я вдохнул полной грудью. Воздух был чист и свеж, пропитан ароматом хвои и влажной земли. Но этот запах был слабее, чем тот, что уже притягивал меня к себе, словно магнит. Сладкий, теплый, пьянящий аромат свежемолотого кофе. Он витал в воздухе, окутывая улицу своим волшебством.
Я принюхался, словно охотник, ищущий свою добычу. Аромат вел меня вперед, по кирпичным тротуарам, мимо красивых домов, увенчанных красными крышами, мимо скверов, где деревья стояли в строю, как солдаты на строевой.
И вот я увидел ее: кофейню. Небольшое здание с большими окнами, из которых лился теплый свет. Над дверью была вывеска, написанная красивым шрифтом: «Кофейня „Старый город“». Я улыбнулся. Название как раз подходило этому месту, которое так сильно притягивало меня своим ароматом.
Молча прошел через дверь и погрузился в атмосферу уютного тепла. Запах кофе стал еще сильнее, смешиваясь с ароматом ванильных булочек и корицы. В воздухе витал тихий шум разговоров, звук музыки и щебетание птиц за окном.
За стойкой стоял молодой человек с лихо закрученными усами в кофейном фартуке. У него были необычайно добрые глаза и широкая улыбка. Он поприветствовал меня приятным голосом и предложил мне меню. На секунду с непривычки, что меня никто не собирается ограбить или убить, я даже опешил.
Взяв себя в руки и вежливо улыбнувшись, заказал чашку эспрессо и с удовольствием погрузился в атмосферу кофейни, наслаждаясь каждой частью этого небольшого рая.
Кофе быстро остывал, оставляя после себя сладкий, терпкий аромат. Я сделал глоток и закрыл глаза, наслаждаясь вкусом и теплотой напитка. Он был идеален: крепкий, с легкой кислинкой и бархатным послевкусием.
Но это была лишь прелюдия. Я заказал эклер с фисташковым кремом. И вот он уже лежал передо мной, соблазнительный, с золотистой глазурью и пышным кремом, который словно просился в рот. Я взял его в руки и нежно отломил кусочек. Крем был воздушным и нежным, с тонким фисташковым вкусом и приятной сладостью. Он таял во рту, оставляя после себя легкий ореховый аромат.
И устроился в уголке кофейни, у большого окна, из которого открывался вид на центральную улицу. Солнце светило, окрашивая город в золотистые тона. Люди шли по тротуарам, дети играли в сквере, птицы пели на деревьях. И я сидел в
