его тоне было столько же жалости, сколь много и брезгливости. – Но, я надеюсь, мой дорогой, вы не забудете, что это был мой служка.
– Конечно-конечно. Кого вы желаете ему на замену? У меня много людей и не-людей, великий Астарот. – Начальник тайной полиции Нергал, прозванный паучатником, миролюбиво оскалился светлой и слегка отрешенной улыбкой.
– Неужели его возвращение стоило подобных усилий? – Великий Герцог был заинтригован. Конечно же, чуть позже он еще поторгуется и с выгодой для себя выйдет из ситуации, но сейчас люди Нергала мало интересовали его. Им двигало столь приятное и полузабытое ощущение человеческого любопытства.
Его собеседник, выглядевший бледным и словно бы изможденным неведомой болезнью, слегка задержался с ответом. Опустил тонкую руку, выбеленную, как кость животного, на голову огромного лобастого пса, в задумчивости провел ею по иссиня-черной шерсти, – глаза гигантской собаки тотчас осмысленно посмотрели на него, – и ответил.
– Конечно. Фер не заменим.
Глава двадцать четвертая
После всех путешествий, мытарства по чужим странам и мирам, нет ничего лучше, чем возвращение домой.
Времени прошло несколько дней, судя по личным ощущениям. Но даты в бесплатных рекламных газетках у метро предупреждали: не стоит верить субъективному мнению, даже если оно твое. В любом случае, хозяева квартиры еще не успели объявиться, чтобы вернуть собственность за неуплату, а, значит, я все еще на вверенной мне территории. Полулежу на диванчике, попиваю гранатовый сок, болтаю с наглым рыжим другом и размышляю. О чем?
Не знаю, стоит ли мне продолжать заниматься поимкой жутиков? Инквизитор в гости зовет, кур, кроликов выращивать. Фер, конечно, не поймет – у него теперь своя, «ночная» жизнь. Которую, кажется, он еще не решил, на что потратит. Время для принятия глобальных решений и перемен пока есть: можно расслабиться, отдохнуть. Хотя бы пару дней, прежде чем снова завоет в желудке и «волк вспомнит, что его ноги кормят».
Казалось бы, блаженство, идиллия. Да не тут-то было! Раздельное путешествие по Нижнему миру повлекло за собой…эээ… как бы точнее выразиться? Идеологическое разногласие между мной и Фером. Вроде проклятье снято, а ссоримся иногда как ворчливые супруги.
– Чушь! Не может быть такого! Чтобы Сраоша и в Аду! – Ферри все больше распалялся, даже на задние лапы встал. – Сразу скажи, головой ударилась, ничего не помню – все честнее, чем сказки сочинять!
– Да вот те крест! Я в полусонном состоянии не меньше недели провалялась, а он на вопросы отвечал. – Тоже начинаю потихоньку закипать. Что я, врать буду, что ли? – Ну а кто, по-твоему, меня с Элигосом познакомил?
– Он тебя спас, вот и познакомились. – Безапелляционно отрезает Фер. Мне иногда кажется, что он просто ревнует. Мой интерес к Элигосу стал для него полной неожиданностью. Нет, ну девушка я или кто? Понятно, что боевой товарищ – существо фактически бесполое, но и он имеет право влюбиться. – Да не могло быть в Нижнем мире того, чье имя даже переводится как «благовестие»! Его дело бороться с ересью, с ложью, с заблуждениями. Он же зороастрийское божество, как ты не поймешь?! Если только это тот Сраоша, о котором я слышал…
– Может и не тот, документов не показывал. С ересью, говоришь? – Я задумываюсь. – Может и не тот. Мой Сраоша, скорее уж, сам на язычника похож. Знаю я, почему он в Нижнем мире оказался. Ведь что он делает? Веру отнимает, у таких как я или ты. Опускает веру в бога до веры в мелких божков, в природные силы, в тотемную или стихийную магию. Словно не бог, а всего лишь сильный чародей сидит в Верхнем мире, всем заправляет. Кого захочет – примет, а нет – так и нет. Он ведь в своих рассказах все настолько упрощал, что даже я почти поверила: нет никакого бога, есть только фейс-контроль в Верхний мир. На входе в который стоит «охранник» и того, кто приглянется, пропускает.
– И что?
– И все. Человек такая сволочь, ему только дай, ткни пальцем – вот оно, смотри, существо, сильнее тебя, лучше, а потому ты его слушаться обязан. И человек будет ненавидеть сильного, но вполне себе обычного врага, ненавидеть, стремиться догнать, стать вровень и рано или поздно победить. Ведь почему люди бога любят? Ему нельзя завидовать, потому как изначально понятно – не догнать, не дорасти, как ни старайся, а посему надо слушаться и смиренно молить о пощаде и помощи.
– Значит, не тот Сраоша? – Котику, казалось, не рассуждения были интересны, а мое согласие. Что он был прав, а я ошибалась и ошибку признаю. Тоже мне! Сократ мне друг, но истина дороже.
– Да кто ж их разберет-то, а? – Какая-то усталость навалилась. Вопросы веры, религиозные догматы, с пеной у рта, про «что такое хорошо и что такое плохо». Глупости, детство какое-то.
Но есть вещи, заслуживающие внимания: очень кстати вспомнился разговор Великого Герцога и придворного шута Нибраса о литературе.
– Знаешь, Фер, не была бы я охотницей за нежитью, обязательно стала бы писателем – фантастом. Помнишь, «рукописи не горят»? Не боятся они ни обычного огня, ни Гиенны Огненной. Написала бы я тогда про наши с тобой приключения, про порядки в Нижнем мире, про демонов и их слуг-гормункулов, тайную разведку и дворцовые интриги. А главное! Обязательно высмеяла бы всю рогатую братию, была бы прямо «Сраоша наоборот». Ведь над кем смеются, Фер, того не боятся. Понимаешь? А если хохочут, то и в запредельные силы не верят, победить стараются…
От идеи карьеры писателя меня отвлекло новое действующее лицо. Прямо над журнальным столиком, из неоткуда, как чертик из табакерки, материализовался белокурый малыш к пижамке с Teddy Bear`ами. Визит маленького демоненка не удивил, скорее наоборот, только его и ждали.
– Ага, вот и ты! – Приветствую Анамелеха. Я заранее убрала подальше кресты и прочие подарки Семена, и даже нашейный крестик спрятала под футболку. – Разговор есть. Что-то с предсказанием ты, братик, накосячил. Испытание, предательство, любовь (при слове «любовь» Фер нервно дергается, бедняга) были – а смерть нет. Как видишь, я все еще жива и здорова!
Маленький демон высшего порядка смотрит на меня внимательно, словно ждет, что прямо сейчас охотница Мона «склеит ласты». Да-да, именно в эту секунду. Странно, еще жива? Тогда сейчас. Через мгновение. Покашлять что ли? А то совсем расстроится.
Прождав минуты три и придя к выводу, что самостоятельно я умирать не собираюсь, Анамелех подозрительно оглядывается по сторонам, рассматривая комнату. Принюхивается к моему бокалу с гранатовым соком. Косится на кота. Осматривает люстру.
– Ну, так еще не вечер. – Подмигивает
