Зазвонил мой мобильный.
– Я могу ездить за тобой хоть весь день, милая.
– Я тоже.
– Изабелл, скажи мне, как все уладить.
– Прекрати за мной следить.
– А ты прекрати бежать.
– Ты первый.
– Нет, ты.
– Кажется, мы зашли в тупик, – сказала я и повесила трубку.
Делая петли, я поехала обратно по жилым улицам района Ричмонд – мимо меня проплывали одинаковые милые домики с белыми заборчиками. Отец ехал за мной, не понимая, что я больше не пытаюсь от него оторваться. Вернее, я придумала способ попроще.
Я остановилась неподалеку от бульвара Джиари в переулке, где парковка практически невозможна из-за обилия домов на две-три семьи. Однако я нашла разрешенное место в двух кварталах от бара, заперла машину и пошла мимо отца к пивной. Тот опустил стекло и крикнул мне вдогонку:
– Куда ты?
– В «Свинью и свисток».
– Зачем?
– Хочу напиться.
И я зашагала дальше, зная, что он клюнет. Отец припарковался в неразрешенном месте, выложил на приборную доску свой старый полицейский значок и пошел за мной.
Он купил нам по первой кружке пива, затем по второй и по третьей. Четвертую я купила вопреки его бурным протестам. Мы с папой потихоньку накачивались, забыв ненадолго о нашей игре в кошки-мышки. Даже нормально поговорили:
– Ну как у вас дела со стоматологом?
– У него есть имя.
– Как у вас дела с Дэниелом Кастильо, доктором стоматологии?
– Хорошо.
– Иззи, когда мы сможем нормально поговорить?
– Когда ты прекратишь собирать сведения.
– Ладно, тогда я начну. Возможно, дядя Рэй ляжет в реабилитационный центр.
– Какова вероятность?
– Процентов десять.
– Стало быть, вероятность его выздоровления равна одному проценту, – заметила я.
– Да уж, ты права, – немного запинаясь, согласился папа.
– Кто-нибудь объяснил это Рэй? Если она до конца жизни собирается читать дяде мораль, то надо поговорить с ней о целесообразности действий.
– Мы уже поговорили.
– И все-таки я приятно удивлена, что дядя Рэй хотя бы допустил возможность реабилитации.
– Мы знаем, что покупка наркотиков – липа.
– Откуда?
– Зубные врачи – фиговые актеры, это во-первых. А во-вторых, я дал Рэй «Райс Крисписс» среди недели и сказал, что если она проболтается, то может съесть всю коробку. Она и проболталась.
– Вашей низости нет предела.
– Я дал ребенку рисовые хлопья. Ты притворялась, что нюхаешь кокаин.
– Я притворялась, что нюхаю кокаин, потому что вы установили жучок в моей комнате.
– Мы установили жучок в твоей комнате, потому что ты помешалась на деле Сноу. На деле, которое закрыто, между прочим.
– На деле, которое вы сами мне поручили.
– Мы допустили ошибку.
– Какую?
– Дав тебе это задание.
– Это не единственная ваша ошибка.
Папа купил в баре еще соленых крендельков и вернулся за стол.
– Когда я впервые нашел тебя в отключке, то подумал, что ты умерла.
– Это было очень давно, папа. Я уже много лет так не делаю.
– Значит, Прежняя Изабелл не возвращается?
– Если бы Прежняя Изабелл вернулась, она бы сейчас не пила с отцом.
– А что бы она делала?
– Клеила бы ирландцев в баре или покупала дурь в Долорес-парке.
– И как нам теперь быть? – спросил папа.
– Я ухожу. Ты за мной не следишь.
– Нет уж.
– Да уж, – сказала я, медленно оделась и положила на стол чаевые.
– Почему ты так уверена?
– Ты слишком пьян, чтобы вести машину, а бегаю я быстрее, – ответила я, дико улыбаясь. За последнюю неделю мне редко удавалось обставить родителей, так что сейчас я была по-настоящему счастлива. Попятившись к выходу, я распахнула дверь и вырвалась наружу.
У меня за спиной раздавалось пыхтение отца, который неуклюже выбирался из бара. Оглядываться было нельзя, так что я просто побежала вперед, а через три квартала свернула на Филмор-стрит, где поймала такси. На всякий случай запрыгнула на заднее сиденье. Водителю я показалась подозрительной, поэтому он был рад побыстрее получить деньги и отделаться от меня. Я нырнула в ближайший ресторан для богатеньких туристов, где среди жителей Среднего Запада и их шикарных мехов потихоньку пила кофе и трезвела.
Через несколько часов, когда и пиво, и кофе перестали действовать, зазвонил мой мобильный.
– Изабелл?
– Да. Кто это?
– Встретимся через час на станции Уэст-Окленд, – сказал незнакомый мне голос. Я даже не поняла, мужчина это или женщина.
– Не, я занята.
– Разве вы не хотите получить ответы, Изабелл?
– Очень хочу. Например, с кем я сейчас говорю?
– Обсудим при встрече.
– Я не поеду на другую сторону моста без веской причины. Вы хоть знаете, какое там сейчас движение?
– Я могу ответить на все ваши вопросы об Эндрю Сноу.
– Кто это?
– Я же сказал, при встрече.
– Хорошо, подумаю. Какая станция, говорите?
– Уэст-Окленд. Юго-восточный выход. Через два часа.
– Через три. Мне надо протрезветь.
К машине возвратиться я не могла: отец наверняка вытащил из нее какую-нибудь важную деталь вроде карбюратора. Я села в автобус и позвонила в офис Дэниела. Миссис Санчес не сразу согласилась передать ему трубку, но в конце концов я услышала его голос.
– Можно взять твою машину?
– Кто это?
– Изабелл.
– Ты шутишь?!
– У меня срочное дело.
– Изабелл…
– Прошу тебя.
Многое в той беседе осталось недосказанным. Мне было нужно кое-что от Дэниела (его машина), а Дэниелу было нужно кое-что от меня (быстрое расставание). Чтобы успокоить совесть, он решил дать мне свой «БМВ». Я ждала его возле гаражей на пересечении Третьей и Фолсом-стрит. Фонарь над моей головой помигал пять минут и погас. Дэниел сказал, что приедет после тенниса. Он опаздывал. Трезвея, я начинала нервничать. От любого звука, будь то шаги вдалеке или катящаяся по дороге банка, у меня замирало сердце.
Наконец из-за угла показался Дэниел. Увидев меня, он отвел взгляд. Уже не в первый раз я замечала за ним такое – стало быть, скоро последует коронная фраза «Надо поговорить». Я попыталась оттянуть неизбежное.
