решил предложить свою службу, чтобы когда настанет время, продать попаданца с потрохами.
— Интересно девки пляшут, — задумчиво проговорил Тима, разглядывая своего визави, — а как ты собирался найти того кто тебе заплатит?
— С этим не возникло бы никаких проблем. Не один, так другой влиятельный человек, обязательно бы заинтересовались информацией о главе семьи Ирри.
— Все твои бойцы в деле? — задал новый вопрос попаданец.
— Нет. План был лично моим. Остальным я ничего не сообщал.
— Но они, если что случится, поддержат тебя, — констатировал молодой человек.
— Да, — проговорил Риман и с вызовом посмотрел прямо в глаза попаданцу, — отпусти меня и моих людей и мы уйдем с миром. Ничего о тебе мы не знаем, куда направляешься тоже.
— Нет-нет-нет, так не пойдет. Бойцы-то мне все еще нужны, — улыбнулся попаданец, — да и отпускать вас было бы глупо. А так… Есть у меня одна мыслишка, есть. Лили, будь добра, выруби этого, — он кивнул в сторону сержанта.
— Да я те… — начал подниматься с лавки Риман, но тут же задергался и кулем повалился попаданцу под ноги.
— Ай-ай-ай, — зацокал тот языком, — как не хорошо. Напился да еще в парной. Немудрено, что сознание потерял. Придется, видимо, задержаться нам в этом трактире на некоторое время. Пока десятник в себя не придет.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Римана разбудил холод. Он попытался пошарить вокруг себя, дабы найти сползшее одеяло, но что-то мешало. «Меня парализовало!» — мелькнула заполошная сонная мысль, но сержант тут же ее отбросил. Парализовать его могло только во время неудачного ранения, как это было с одним из его близких товарищей. Но ведь боя-то не было? Или был? Риман попытался вспомнить. И вспомнил! Вспомнил знакомство со странным молодым человеком. Вспомнил его колючий и холодный взгляд. Вспомнил как поступил к нему на службу. Вспомнил помывку в бане придорожного трактира и состоявшийся после разговор.
Риман не был трусом и всегда одним из первых вступал в бой. Но и идиотом он тоже не был. И понимал, что такой человек как Тималь ни за что не простит ему предательства. Озноб прошел по телу наемника и причиной тому явно был не холодный камень, на котором он лежал.
— О, ты очнуться, — раздался рядом негромкий голос и Риман тут же узнал его, — открывай глаза, открывай. Не бойся, — попросил господин Ирри.
Десятник открыл глаза и попытался осмотреться. Не получилось. Кто-то (а Риман догадывался кто именно) уложил его на крупный плоский камень, а ноги и руки привязал к ближайшим деревьям длинными плотными веревками. Поэтому, единственным, что мог разглядеть наемник, были стволы растущих деревьев и серое небо над их кронами.
— Только не кричи, — попросил его Тималь, — не добавляй моей леди лишней работы. Не заставляй ее затыкать тебе рот. Снова.
— Что за херню ты несешь, недоумок? Какая леди? Нахрена ты меня сюда приволок?
— Фу как грубо, — манерно сморщил нос Тималь, — еще несколько час назад ты клясться мне в верности, а сейчас обзываешь. Как не воспитано. Ну да ладно. Отвечаю на твои вопросы по-порядку. Лилиана, золотце, будь добра, проявись. Все равно этот грубиян никому ничего не расскажет.
Рядом с пленителем наемника появилось бледное сияние, сформировавшееся вскоре в невероятной красоты черноволосую девушку, одетую в белое шелковое платье. А затем Риман, вдруг, заметил, что может смотреть сквозь нее. Дикий, необузданный, первозданный ужас обуял его. Он заскулил, задергался на камне, попытался закричать, но Тималь тут же подбежал к нему и, не мудрствуя лукаво, засунул наемнику какую-то тряпку в рот.
— А ну заткнулся! — послышался резкий, хлесткий, как удар кнутом, приказ.
— Неужели я так страшна, Риман? — раздался у него над самым ухом тихий мелодичный голос, — отчего ты меня так боишься?
Дождавшись, пока сержант немного придется в себя, Тима вытащил кляп у него изо-рта и тот, наконец, смог ответить девушке:
— Т-т-ты призрак.
— Да ты у нас догада! — рассмеялся Тималь, хлопая лежащего на камне бойца по плечу, — теперь его тон был обыкновенным, таким каким Риман и привык слышать своего нанимателя. Вся манерность и напускная жуть ушли из голоса молодого человека. Но наемник не спешил расслабляться — взгляд-то был по-прежнему колючим и холодным. А глаза никогда не врут. Так ему еще его бабка говорила.
— И что, что призрак? — не поняла девушка, — вон, ни Орлек, ни Ватар меня ничуть не боятся. А ты как девчонка маленькая задергался, заскулил.
— Что вам от меня нужно? — немного придя в себя, решил сменить тему Риман, — я же никому ничего о вас, господин Ирри, не успел рассказать. Отпустите меня и ребят, мы вам вернем все деньги и разойдемся, будто друг-друга не знали.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Тималь, — конечно я тебе поверю. Ты за неделю так и не удосужился мне все сказать самостоятельно, а теперь я должен надеяться на твое слово, которое ты уже нарушил, предав меня еще до вступления в должность? Нет, так не пойти. Мы с тобой сделаем по-другому. Бойцы-то мне по прежнему нужны, тут не поспоришь. И этими бойцами будете вы. И я даже платить вам буду честь по чести, как обещал.
— Тогда развяжите меня и поговорим нормально, — предложил Риман.
— Э-э-э, нет. Проблема преданности все еще остается. Я не могу тебя отпустить и не могу тебе верить. Правильнее всего было бы убить тебя. Но и убивать тебя я тоже не хочу. Ты, в принципе, неплохой человек. И боец тоже не самый последний. Поэтому… — он на миг замолчал, собираясь с мыслями, — поэтому ты имеешь право знать.
— Знать что? — чувствуя, что его вот-вот вновь захлестнет паника, поинтересовался наемник.
— Как ты думаешь, что является двигателем прогресса? — задал внезапный вопрос Тималь.
— Что? — сказать, что Риман сбит с толку, значило ничего не сказать.
— Война двигатель прогресса, — менторским тоном проговорил Тималь, — это знать все еще со школы. По крайней мере это характерно для индустриальных миров. А у вас мир магический. И как с прогрессом тут обстоят дела мне, увы, неизвестно. Но суть в другом. Я-то не маг. И не технарь, — последнее слово, как и некоторые другие Риман не понимал, но слушал внимательно, так как надеялся, что рано или поздно к нему подоспеет подмога из парней, которые не могли не заметить пропажу своего командира, — но и мне нужен подобный толчок, чтобы развиваться дальше, — тем временем распинался молодой человек,
